Книга Ударный рефлекс - Сергей Зверев

Пошли третьи сутки после исчезновения Оксаны и Мити. Все это время Илья пребывал в заторможенном состоянии, словно после тяжелой анестезии. Проснувшись поутру, он долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь убедить себя, что все произошедшее, – зыбкий ночной кошмар, что сейчас он вытянет руку, дотронется до сонной Оксаны и услышит привычное: «Илюша, ну дай еще минут пятнадцать поспать!..»

И всякий раз, проводя ладонью по шершавой холодной простыне и ощущая рядом с собой пустоту, Корнилов осознавал, что случилось непоправимое и что в этом виноват только он сам. Илья тяжело поднимался с кровати, долго, словно нехотя умывался, брел на кухню, пил чай и выходил в беспечный праздничный город, на поиски.

За истекшие дни он исходил небольшой город вдоль и поперек, наизусть выучив расположение всех кафе в центре города, а также спасательных станций, травмпунктов, поликлиник и больниц. Коротко стриженную русоволосую голову Ильи видели и на набережной, и в Приморском парке, и у интуристовской гостиницы «Ялта», и в Никитском ботаническом саду, и на базаре. Корнилов уже сто раз пожалел, что не захватил с собой в Крым ни одной фотографии Оксаны и Димы – невесту и ее брата приходилось искать по собственному словесному портрету. Документов брата и сестры Ковалевых у него, к сожалению, тоже не было, они остались у Оксаны. Увы, ни таксисты, ни швейцары, ни бармены, ни работники аттракционов не встречали девушку с молодым безногим мужчиной в инвалидной коляске... Вот и получалось, что следовало вновь обращаться в милицию...

...В тот памятный для себя вечер двадцать пятого апреля Корнилов возвращался на съемную квартиру в шесть часов вечера. По дороге зашел в столовую, усилием воли заставив себя проглотить обед. Сидя в столовой, долго прикидывал, в какой тональности следует писать заявление и на какие детали особо обратить внимание... Перед тем как подняться в свой подъезд, посидел на лавочке, рассеянно погладил дворовую кошку, неторопливо выкурил сигарету, кивнул бабушке из соседней квартиры, возвращавшейся из магазина...

Уже на лестнице, доставая из кармана ключи от входной двери, молодой человек заприметил крепкого мужичка, стоявшего пролетом выше. Видимо, мужичок этот ждал кого-то из соседней квартиры. Увидев Илью, шагнул к нему навстречу, держа в руке незажженную сигарету.

– Браток, у тебя часом прикурить не найдется? – спросил он.

Корнилов, механически достав из кармана зажигалку, протянул ее просителю...

Илья заметил нападавших лишь в последний момент, боковым зрением, а потому среагировал слишком поздно: первый удар, направленный в его голову, бывший десантник еще сумел кое-как отбить, поставив локтем блок, но сильный тычок в солнечное сплетение от мужчины, просившего прикурить, заставил его мгновенно сложиться надвое. И тут же на ничего не понимающего Корнилова посыпались беспорядочные удары: в голову, в пах, по почкам, в живот, в ухо, в коленную чашечку... Последний, нанесенный в скулу, заставил потерять равновесие и свалиться на лестницу, и тут же Илья почувствовал, как на него навалилось чье-то тяжелое тело. Сильные цепкие пальцы заломили руки Корнилова за спину.

И хотя Корнилов так и не осознал, что же произошло и кто эти люди, врожденный инстинкт бойца не позволял сдаваться без боя. Изловчившись, Илья несильным «бычком» в лоб отпихнул одного из нападавших и, пружинисто вскочив на ноги, ударил ногой в промежность того самого мужичка, что просил прикурить. Противник, явно не ожидавший такой прыткости, полетел на ступеньки лестницы спиной вниз. Серия ударов в оставшегося рядом противника, его вскрик от боли – и путь вниз был свободен. Илья уже бросился по лестнице, но спустя мгновение чей-то сильнейший удар в ухо заставил его отключиться.

Он не слышал, как в висок его уперся холодный металл пистолетного ствола, как чьи-то ловкие руки обшарили его карманы, извлекая оттуда документы, ключи от квартиры, сигаретную пачку и бумажник. Не слышал, как мужичок, пропустивший удар ногой в пах, подошел к нему и злобно ударил носком ботинка по почкам, после чего защелкнул на его запястьях наручники. Не слышал даже, как открыли дверь его квартиры, как волокли в прихожую по цементному полу лестничной клетки.

...Илья пришел в себя от потока ледяной воды, которую ему лили на темечко. Приподнял голову, взглянул на окруживших его мужчин невидящим взглядом...

– Корнилов Илья Сергеевич? – держа в руках паспорт парня, с подчеркнуто-официальными интонациями поинтересовался тот самый мужик, что просил прикурить.

– Да-а... – разбитыми в кровь губами прошептал Корнилов.

– Мы из уголовного розыска города Ялты. Вы арестованы по подозрению в преступлениях, предусмотренных статьями 93 и 117 Уголовного кодекса Украины. Вот постановление прокуратуры о взятии вас под стражу и постановление о проведении в снимаемой вами квартире обыска.

– А что это за статьи, в которых меня обвиняют? – не веря услышанному, спросил Илья.

– Убийства при отягчающих и изнасилование, – процедил мент зло и, прищурившись, добавил: – Ну что, маньяк, добегался?

Обыск длился не менее сорока минут и, по мнению старшего опергруппы, дал немало. На кухне, среди ложек, вилок и кастрюль, оперативники обнаружили огромный нож – с массивной выпуклой рукоятью, кровостоком и гардой.

– Ого! – оценил опергруппы. – Настоящий боевой нож... Откуда он у тебя?

– На Северном Кавказе воевал, в ВДВ, оттуда и привез, – скупо ответил Илья, лихорадочно соображая, что за убийства и изнасилования ему инкриминируют и как этот опер назвал его «маньяком» – в шутку или всерьез.

– А ведь это уже конкретный срок, – с удовольствием сообщил сотрудник правоохранительных органов. – Уже только за одно холодное оружие... Так, что там у нас еще?

Среди вещей, извлеченных из карманов арестованного, менты нашли початую пачку «Кэмела», и это заставило их многозначительно переглянуться.

Дошла очередь и до чемоданов Оксаны и Дмитрия. Чемоданы эти еще не были распакованы, и теперь цепкие руки шмональщиков с бесстыдной деловитостью перебирали чужие вещи.

– Та-ак, а это чьи? – подозрительно спросил мент, извлекая из чемодана кружевной бюстгальтер.

– Невесты моей, – полоснув ментов волчьим взглядом, ответил Илья.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес? – подскочил старший опергруппы.

Корнилов назвал.

– И где же она теперь?

Илья понял – если уж рассказывать об исчезновении Оксаны и Димы, то именно сейчас. И обязательно требовать, чтобы опера оформили его заявление письменно...

– Да тут такое дело, – начал он, утирая плечом кровь, сочившуюся из разбитой губы, – мы с невестой и ее братом приехали в Ялту двадцать первого апреля, и на следующий день пошли в кафе... Ну, я выпил лишнего, нашло что-то на меня, решил отойти к морю и успокоиться. А когда вернулся...

Рассказ арестованного прозвучал на редкость путаным – что, впрочем, в теперешней ситуации выглядело вполне естественным. И, судя по всему, совершенно не заинтересовал милиционеров.