Книга Пиратские игры - Сергей Зверев

Услышав шаги по палубе, Полундра быстро исчез, будто его смыло набежавшей волной в море. А вот Сухомлин не успел. Увидев силуэт на палубе, Хеттиф навел на него пистолет и что-то закричал на неизвестном языке. Впрочем, не надо быть полиглотом, чтобы догадаться, какую фразу он прокричал. Догадался и курсант, остановившись и подняв руки вверх. Была, правда, мысль попытаться сбежать: ночь как-никак, видимость плохая, а корабль свой Сухомлин знал уж точно лучше, чем сомалиец. Но внутренний голос удержал курсанта от необдуманного поступка. Даже освободившийся, наконец, от крепких оков Тузик не бросился на ненавистного ему чужака, а только лишь ощерился и злобно зарычал, показывая, что готов защищаться.

Али осторожно подошел к курсанту и направил пистолет в лицо моряку.

— Кто ты есть? — на ужасном ломаном английском произнес пират.

Прищурив и без того неширокие глаза, он пристально всматривался в испуганное лицо курсанта.

— Курсант, моряк, — запинаясь ответил Сухомлин.

— Ты здесь не один…

— Нет, я один. Я не знаю ничего. Я гальюны драил, наряд отбывал, — сказал курсант, но затем, подумав, что такие специфические слова сомалийцу с его уровнем знания английского явно незнакомы, пояснил проще: — Мыл туалеты.

Вид африканца не внушал особого оптимизма россиянину. Белки глаз бандита злобно горели в ночной темноте, широкий нос шумно вдыхал и выдыхал воздух, губы были крепко поджаты, а напряженная, как стальной трос, рука с пистолетом была направлена прямо в лоб курсанту. «Такой пристрелит и не вздрогнет», — подумалось моряку. По всему было видно, что плюгавый не верит курсанту и его непричастности к происходящему. «Наверное, он видел, как я и товарищ старший лейтенант вылезали из шлюпки», — метались мысли Сухомлина. Переживший за сегодня больше волнений, чем за всю предыдущую жизнь, он ощутил новый прилив страха и какого-то нервного возбуждения.

«Да, это действительно ужасно, когда на тебя смотрит ствол пистолета», — пришла в голову мысль, но она показалась курсанту настолько постыдной, что он попытался не думать об этом. Впрочем, подрагивавший в руке пирата ствол гипнотизировал его, как удав кролика.

Мысли Сухомлина крутились, перескакивая от нужных размышлений до полнейшей дребедени. Он нервно кашлянул пересохшим от волнения горлом. Тем временем Хеттиф совсем потерял терпение, ожидая ответ от пленного. Он затряс пистолетом и заорал:

— Отвечать мне! Кто еще тут с тобой? Я убью тебя!

Стоило только курсанту открыть рот, чтобы произнести какую-то бессмыслицу, как из-под брезента соседней шлюпки на шею сомалийца змеей лег морской ремень. В мгновение ока эта змея охватила и крепко сдавила шею плюгавого, который был к этому совсем не готов, поэтому не смог оказать какого-нибудь сопротивления. Али упал на палубу, рука автоматически разжалась и потянулась к горлу в попытке освободиться от смертельного захвата, а пистолет со стуком упал рядом. Хеттиф хрипел, извивался, пытался ослабить хватку, но все было тщетно. В конце концов он успокоился, а затем чья-то рука затащила придушенную жертву в свое логово, под брезент шлюпки. Оторопевший курсант обалдело хлопал глазами, не успевая переварить стремительную смену событий и связь между ними.

Из-под брезента высунулась голова и послышался шепот:

— А ну, лезь сюда, живо!

Естественно, это был Полундра.

— Ох, как вы его, товарищ старший лейтенант! — возбужденно сказал Сухомлин. — Я и моргнуть не успел…

— Да тише ты!

Лежа под брезентом, моряки тихо переговаривались.

Прошло некоторое время. Движения на фрегате не наблюдалось, поэтому Полундра решил действовать. У него наконец-то созрел план, но сперва необходимо было спустить на воду шлюпку.

Закрепленные на шлюпбалке тали заработали, система блоков принялась разматывать тросы, и шлюпка тихо начала спуск на воду. Важно было, чтобы тросы и на носу, и на корме шлюпки отпускались равномерно, в противном случае она могла бы попросту перевернуться. Полундре с курсантом не менее важно было сохранить эти свои действия в полной тайне, поэтому привычная и не раз отработанная в общем-то операция проходила гораздо медленнее, чем обычно. Наконец шлюпка качнулась на мелких волнах у борта фрегата — спуск был окончен.

Павлов оттолкнул шлюпку от борта корабля, вложил весла в уключины и, поплевав на ладони, крепко ухватился за весла и начал грести в открытый океан. Греб он очень умело: быстро, сильно, ритмично и в то же время тихо, без брызг и шлепков о воду.

Отведя лодку немного подальше от борта «Адмирала Сенина», Полундра сообразил, что он не один в шлюпке, а вместе с военным матросом, который, похоже, совсем не думал помогать, тревожно глядя на удаляющийся парусник.