все еще улыбался. Эта насмешливая улыбка была единственным упреком, который я мог сделать чудовищу, правившему Египтом.
По приказу фараона Венег и его взвод вывели меня из большого зала Луксорского Дворца, одетого только в набедренную повязку и цепи. На верхней площадке Большой лестницы я остановился в изумлении и посмотрел вниз на толпу, заполнившую открытую площадь у подножия лестницы. Казалось, что здесь собрались все жители нашего великого города, заполнив площадь до отказа. Они стояли в полном молчании.
Я чувствовал их ненависть и вражду. И все же большинство из них были моими людьми. Они или их отцы и деды сражались вместе со мной в пятидесяти битвах. Тех, кто был искалечен в боях, я принимал и поддерживал в своих поместьях, давая им убежище от непогоды и по крайней мере один полноценный обед в день. Их вдовы тоже были уверены в моей щедрости. Я дал им полезную работу и обучил их отпрысков, подготовив их к жизни в этом суровом мире. Я понял, что они были возмущены моей благотворительностью и пришли сегодня, чтобы дать волю своим чувствам.
‘Почему они здесь?- Тихо спросил я Венега, едва шевеля губами.
Его ответ прозвучал шепотом еще тише, чем мой вопрос. ‘Это приказ фараона. Они здесь, чтобы поносить тебя как предателя и забрызгать грязью.’
‘Вот почему он приказал отобрать у меня одежду.- Я удивлялся, почему Фараон так настаивал на этом. - Он хочет, чтобы я почувствовала грязь на своей коже. Вам лучше не следовать за мной слишком близко.’
‘Я буду на шаг позади тебя. Что является достаточно хорошим для вас, Таита, является достаточно хорошим для меня.’
‘Ты слишком уважаешь меня, добрый Венег, - запротестовал я. Затем я взял себя в руки и начал спускаться по лестнице к морю разгневанного человечества. Я слышал шаги моих охранников, теснящихся позади меня, готовых разделить мое испытание. Я не спешил и не крался, а шел спокойно, расправив плечи и высоко подняв голову. Я вглядывался в лица этой могучей толпы, ожидавшей меня, выискивая в них выражение ненависти, ожидая, что на меня обрушится буря оскорблений.
Затем, когда лица передних рядов плотной толпы стали более четкими, я внезапно почувствовал смущение. Многие женщины плакали. Этого я никак не ожидал. Мужчины выглядели мрачными и ... смею ли я даже думать об этом? - такими же печальными, как скорбящие на похоронах.
Внезапно какая-то женщина прорвалась сквозь строй вооруженных охранников, демонстративно выставленных там, чтобы держать толпу под контролем. Женщина остановилась в нескольких шагах от меня и что-то бросила в меня. Оно упало к моим ногам, и я наклонился и поднял его с каменных плит своими скованными руками.
Это был не клубок экскрементов, как повелел Фараон, а прелестная голубая водяная лилия из нильских вод. Это было традиционное подношение Богу Гору, знак любви и глубокого уважения.
Двое стражников вырвались из рядов позади женщины и схватили ее за руки, чтобы удержать, но они не были сердиты; их манеры были мягкими, а выражение лица печальным.
- Таита!- женщина окликнула меня. - Мы любим тебя.’
Затем из толпы людей позади нее раздался второй голос: "Таита!- а потом другой позвал: - Таита! И вдруг тысяча, а потом и две тысячи голосов выкрикнули мое имя.
‘Мы должны поторопиться, чтобы вывести вас за городские стены, - прокричал Венег мне в ухо, - прежде чем Фараон поймет, что происходит, и обрушится на нас в своем гневе.’
‘Но даже я не понимаю, что происходит, - крикнул я ему в ответ. Он ничего не ответил, но вместо этого схватил меня за плечо. Один из его людей крепко схватил меня за другую руку. Они чуть не сбили меня с ног, когда бежали со мной по открытой тропинке, которая сжималась по мере того, как толпа устремлялась вперед, чтобы попытаться коснуться или обнять меня; я не был уверен, что это будет.
В конце переулка четверо людей Венега держали колесницы. Мы добрались до них как раз перед тем, как толпа захлестнула нас. Лошади запаниковали от такого шума, но как только мы оказались на борту, возничие тут же отдали им головы. Они скакали гуськом по мощеным улицам, направляясь к главным воротам города. Вскоре мы оставили позади скопление людей. Ворота уже закрывались, когда мы увидели их, но Венег хлестнул кнутом по спинам своего экипажа и погнал его через узкую щель в открытую местность.
- Куда мы направляемся?- Выпалил я, но Венег проигнорировал мой вопрос и передал ключ от моих наручников своему лучнику, который стоял рядом со мной, поддерживая меня в качающейся кабине колесницы.
- Снимите эти штуки с его запястий, а затем прикройте наготу Мага. Он не ответил на мой вопрос, но выглядел самодовольным и загадочным.
‘А чем ты собираешься меня прикрыть?- Спросил я, глядя на свое обнаженное тело. Он снова проигнорировал мой вопрос, но его лучник протянул мне скудный сверток одежды из корзины в кузове колесницы.
‘Никогда не думал, что ты так знаменит, - сказал лучник, когда я натянул через голову зеленую тунику. Досадно, но это была единственная вещь в сумке, из которой мне пришлось выбирать. Зеленый - мой наименее любимый цвет; он ужасно контрастирует с цветом моих глаз. ‘Ты слышал, как они звали тебя?- Лучник пришел в восторг. ‘Я думала, что они отвергнут тебя, но они любили тебя. Весь Египет любит тебя, Таита.- Он начал меня смущать, и я снова повернулся к Венегу.
‘Это не самая короткая дорога обратно к Дугу у Врат мучений и горя, - указал я ему, и Венег ухмыльнулся мне.
‘Мне жаль разочаровывать вас, господин. Но мы договорились, что ты встретишься с кем-то еще, кроме достопочтенного Дуга. Венег хлестнул лошадей и направил их по мощеной дороге, ведущей к гавани на Ниле. Однако, прежде чем мы добрались до нее, он снова повернул головы лошадей, но на этот раз на северную тропу, идущую параллельно великой реке. Несколько лиг мы ехали молча быстрой рысью. Я не хотел бы доставлять Венегу удовольствие и важность дальнейших расспросов. Я не дулся – этого я никогда не делаю, – но должен признаться, что меня слегка раздражала его таинственная сдержанность.
Сквозь густой лес, росший вдоль берега, я видел реку, но делал вид, что ничего не замечаю, и смотрел вдаль,
