Ахет и воды священной реки окрасились в красный цвет. Мы готовимся к празднику Долины, и новому воплощению богини на нем отводится почетное место.
– Какое же? – осторожно спросила жрицу девушка.
– О! – Хекау загадочно улыбнулась. – Самое почетное!
Ия терялась в догадках. Ее беспокоила предстоящая перспектива оказаться в центре внимания. Каждый день глядя на себя в зеркало Ия не верила, что это ее отражение. Всю свою жизнь она стыдилась себя, своей искалеченной внешности, и теперь, когда силой каких-то высших материй, называемых магией, она вдруг обрела новое тело и новую жизнь, не могла вытравить из себя эти ужасные комплексы.
Девушка слышала об этом празднике, когда бог Ра, в золотой лодке путешествует по Нилу из храма в храм, вместе со своей женской ипостасью и супругой Амаунет. Их путь начинается из храма Имен-Ра в Уасет и заканчивается здесь, в Чени. В это время, весь народ Египта радуется и восхваляет богов. Празднество длится двадцать семь дней, самые полноводные во времена разлива реки.
Все это, она выяснила у одной из своих служанок, чернокожей нубийки Каники, что каждый день причесывала и одевала ее. Та подробно и обо всем рассказала, намекнув, что «новое воплощение богини» будет довольна праздником. К тому же, как слышала Каника, в этом году фараон отдал указ отлить две золотые статуи божественной пары. Это подарок жителям Теп-Иху, самого северного септа владений Нармера. Уже отсюда они направятся вниз по течению, к границам царства, где будет установлены у алтаря храма Имен-Ра.
Ия ждала это время, волнуясь и страшась одновременно. Она хотела увидеть этот древний мир своими глазами, во всей его красе, а не только с высокой террасы. Ждала и боялась одновременно.
Жара стояла невыносимая. Днем все старались спрятаться в прохладе каменных стен Дома Ра, спасаясь от палящих лучей. Но Ия нашла в саду скрытое озерцо, крохотное, с прохладной водой. Видимо здесь бил подземный минеральный источник. Вода была чистая, как слеза и приятна на вкус. Она повадилась купаться в нем, в те часы, когда служанки уходили по храмовым делам и оставляли ее одну.
Ия раздевалась донага, входила в воду и наслаждалась прохладой и уединением. В один из таких моментов ее застукали.
Нет, она его не забыла. Даже наоборот, очень часто думала об этом молодом мужчине, с внешностью древнегреческого бога-атлета. Подумать о том, что она могла понравиться, да еще такому красавцу, у девушки не хватало духа. Но его поцелуй до сих пор пылал на ее губах.
Вот и сейчас Ия думала о нем, вспоминая, как побывала в сильных, но нежных объятиях незнакомца, имени которого даже не знала. Они говорили лишь несколько минут, а его образ не желал выходить из головы.
Человек, что окликнул в тот день прекрасного незнакомца, насколько смогла понять девушка, обратился к нему «царевич». Если это так, то она влюбилась в наследника самого фараона.
Ия фыркнула. Конечно! Полюбить, так королеву, своровать, так миллион, – улыбнулась она собственным мыслям, вспомнив известную поговорку.
– Евдокия!
Этот голос она узнала бы из тысячи, хоть и слышала его лишь однажды. Тот, о ком Ия думала, появился внезапно, будто подкрался, напугав и обрадовав ее одновременно.
– Я сказал, что найду тебя! – его взгляд горел, и девушка устыдилась своей наготы. Схватив одежду, лежащую на земле, она попыталась прикрыться, но молодой человек не понял ее стыда.
И вот, она снова в его объятиях и губы касаются губ.
– Я хочу уснуть на твоей груди, – именно так она перевела его слова. Он открыто говорил, что хочет любви и, поцеловав на прощанье, прошептал:
– Этой ночью ты будешь моей, если конечно захочешь.
Ия ждала ночи с замиранием сердца. Никогда, в той, прежней жизни у нее не было мужчины. Она не знала счастья плотских утех, не знала даже вкуса поцелуя. Теперь, испытав эти удивительные чувства, так неожиданно подаренные ей, она трепетала и тело, это молодое, здоровое тело откликалось томлением. Сердце начинало стучать, от предвкушения чего-то волшебного и неземного.
Ночь уже наступила и служанки ушли. Каника хотела остаться, как она делала каждую ночь, но Ия отпустила нубийку, объяснив это тем, что собирается медитировать, дабы вспомнить хоть что-то из своей «небесной жизни». Служанка поверила, не могла не поверить. Ведь Ия была для нее воплощением богини Тефнут.
Два светильника давали достаточно света, освещая богато обставленную комнату. Девушка не спала, прислушиваясь к каждому шороху и звуку. Не отрываясь, она смотрела в окно, выходящее на террасу. На небе мигали звезды, будто смеясь над ее желаниями. Шли томительные минуты, а того, кто растревожил покой и сердце, так и не было. Утомленная ожиданием, она незаметно уснула.
Разбудили ее поцелуи.
Глава 14
Час леопарда наступил на закате.
Вопли бабуинов раздались неожиданно, это обезьяны отреагировали на своего исконного врага. Леопард подает голос: тяжелое, грозное, повелительное рычание. Зверь не опоздал к обеду. Послышался шорох, затем легкий треск. Хор-Аха насторожился, выждал минуту, приоткрыл краешек ставня и вгляделся. Лицо его выразило неподдельный восторг, он радостно показал второму ловцу большой палец.
Еще пара минут ожидания, и царевич опять приоткрыл ставень скрадка. Он сделал знак ловцу. Тот открыл амбразуру, и Хор-Аха натянул тетиву своего лука. Леопард был хорошо виден. Зверь припал брюхом к ветке и жадно ел приманку, мясо антилопы, оставленную здесь еще со вчерашнего дня.
Он не чует людей. Один из ловцов носит на веревке желудок антилопы и тот оставляет пахучий след, сбивая жертву охоты с толку. Кроме того, место их укрытия и соседние деревья забросаны зловонным содержанием желудка, оно отбивает человеческий запах.
Хор-Аха выстрелил и зверя как ветром сдуло. Раздался громкий звук упавшего тела. Победа! О нет, еще не совсем. Густой кустарник у дерева не дает увидеть результат охоты.
Ловцы осторожно выходят из скрадка и чутко прислушиваются. Ни звука.
Еще выждав время, не спеша, они приближаются к дереву и различают в нескольких метрах впереди пятнистую черно-желтую шкуру. Готов! Все издают вопль радости и, не теряя осторожности, идут к леопарду. Кто-то бросает в него камень. Но уже ясно, что зверь бит чисто. Стрела пробила его правый глаз.
Добытый зверь велик. Хор-Аха счастлив, кровь в его жилах кипит. Он думает о прекрасной Евдокии, что ждет его этой ночью.
Взобраться на высокую террасу не составило особого труда. Царевич не единожды это проделывал в детстве. Храм он знал, как пять своих пальцев. Здесь он числился одним из младших жрецов мер-уннут – служителем часов, в
