скажу!
Схватил за затылок, наклонил вниз, заставляя стать на колени и пригибая меня буквально к ногам своей телки.
- Не буду! – он мог разорвать меня на части, но я не стала бы просить и умолять и уж точно целовать ей ноги!
- Извиняйся нормально! Я сказал!
- Извини, Таня! За испорченные вещи! Так сойдет?
Отпустил меня, и я тут же выпрямилась.
- Сойдет. А теперь пошла к себе в комнату. Сидишь там неделю безвылазно. Фортепиано утром и вечером.
Как же я его в эти дни ненавидела. Так люто, как никогда за все это время. Меня аж колотило и злые слезы катились из глаз.
Я сама не выходила из комнаты, потому что видеть эту суку у нас дома сил не было. У нас дома! С каких пор ты, дура несчастная, решила, что это ваш дом? Его дом и этой крали скоро будет, а тебя выпрут на хрен к такой-то матери.
От мысли об этом стало мерзко и неуютно. Я уже побывала там, за оградой, побегала по лесу, поголодала, высыхала от жажды. Больше так не хотелось, а разум подкидывал картинки и похуже.
Нужно сменить тактику, Лиза. Ты же не дура? Ты умная, по крайней мере считаешь себя умной. Начни играть по его правилам. Что он там хочет? Чтоб ты ладила с его телкой – начни ладить. Будь паинькой и посмотри, что с этого получится.
Через неделю я выползла из комнаты в столовую, чтобы позавтракать со всеми. Обычно я оттуда выползала к полудню и надо отдать должное Шопен меня не трогал, не будил и в мое личное пространство не лез. За исключением уроков по музыке и репетиторов. Но он учитывал, что я сплю допоздна. Думаю потому, что я хорошо училась. На отлично.
Они завтракали. Вдвоем. И явно прекрасно себя чувствовали без меня. Какой же он со стороны лапочка, мимими. Фу. Он с ней не такой как со мной. Не настоящий. Словно маску надел и играет хорошего. Сидят о чем-то разговаривают. Он с газетой, а она с чашкой кофе, мизинец оттопырила с розовым ногтиком. Блевать от них хочется.
- Доброе утро! – поздоровалась я, привлекая их внимание, хотя Шопен давно меня заметил просто игнорировал.
- Доброе утро, Лиза…, - поворковала телка и улыбнулась мне.
Я села за стол, бросила угрюмый взгляд на Шопена.
- Невежливо не здороваться, когда с тобой здороваются!
- Здравствуй, Лиза!
Но от газеты не оторвался. Пьет свой крепкий чай заваренный так, что ложку можно ставить и курит сигарету.
- На завтрак сегодня яичница с беконом. Тебе сейчас принесут. Ты любишь яичницу?
- Да. А ты?
Бровь Шопена приподнялась, но он все еще не смотрел на нас.
- И я люблю. По утрам почти каждый день ем яйца. Это очень полезно для волос. У тебя очень красивые волосы, Лиза. Можно как-нибудь отвести тебя в салон и сделать прическу.
- Можно! – согласилась я и начала ковырять яичницу, которую на самом деле терпеть не могла. Иногда омлет и то по праздникам.
- Вообще можно сходить по магазинам и купить тебе новую одежду. Ты же скоро пойдешь в школу.
- Что?
Я так и застыла с вилкой у рта. Мне не показалось?
- Да, мы с Шопеном решили оформить тебя в интернат. По выходным ты будешь приезжать к нам в гости.
Теперь он оторвался от газеты и смотрел на меня. Улыбается уголком рта, выжидает. Доволен произведенным фурором.
- Сами идите в интернат! – рявкнула я и со злостью дернула скатерть кофе телки перевернулось ей на платье она закудахтала, побежала отстирывать, а я посмотрела на Шопена и процедила.
- Отдашь в интернат – расскажу, как ты всех замочил! И выкрал меня!
- Валяй!
Улыбается, вытирает рот салфеткой. Ему, бля, весело. А мне нет.
- Расскажу!
- Вперед! Тебя отвезти в участок или сама дойдешь?
Тяжело дыша смотрю на него и руки чешутся запустить что-то тяжелое или впиться ему в лицо.
- Это твоя решила?
- Это я решил!
Мои руки мелко дрожат и кажется в голове отстукивает набатом, в горле перехватило от вопля.
- Я не хочу!
- Не хочешь?
- Не хочу!
- Тогда ты должна соблюдать правила этого дома! И первое из них – никогда мне не перечить!
- Я и не перечу!
Указал на меня пальцем и я прикусила язык.
- Второе правило – ты уважаешь меня! Уважаешь людей, которые находятся в этом доме и не хамишь им!
- Это ты про нее!
- Это я про Таню, да!
- Хорошо! Еще что?
- Ты учишься в школе, как нормальный ребенок и не пытаешься сбежать!
- Хорошо!
Кажется, он удивился, что я так быстро согласилась. Но на самом деле больше улицы и голода с жаждой я боялась интерната. Это для меня было как тюрьма, как кошмар, как нечто запредельно ужасное.
С этого момента между нами появился некий договор которого мы оба придерживались. И я старалась вести себя нормально. Насколько вообще умела. Мне сделали новые документы. Каким образом это получилось у Шопена я понятия не имею. У меня теперь была новая фамилия…
- Когда у тебя день рождения?
- Зачем тебе?
Отправляя в рот креветку и запивая апельсиновым соком.
- Я спросил ты отвечаешь.
- Подарок хочешь сделать?
- А ты хочешь подарок?
- Да, хочу машину.
Усмехнулся.
- Ты не умеешь водить. Что ты с ней будешь делать?
- Научусь водить и поеду кататься. На бешеной скорости, вытащу руку в окно навстречу ветру и буду мчать куда глаза глядят, а в машине будет орать техно.
- Доктор Албан?
- Да!
- Я научу тебя водить машину, Лиза.
- Правда?
- Правда. Когда шестнадцать исполнится.
- Это долго!
- Потерпишь. Так когда День Рождения?
- Пятнадцатого мая восьмидесятого.
- Малявка.. – и засмеялся.
Потом у меня появилось свидетельство о рождении и даже документы о том что я закончила восемь классов в какой-то школе в каком-то Мухосранске.
- А почему здесь четверки? – спросила я и ткнула пальцем в табель.
- А ты знаешь на пять?
- На десять знаю!
- Физику?
- Я хорошо учусь, Шопен. Это табель тупой дуры!
Засмеялся и порвал его у меня на глазах. Потом я получила новый. Круглой отличницы.
- Только попробуй не соответствовать! –
