тандем добывал сведения о промышленных объектах Атоммаша. Затем в обусловленные тайники закладывались пробы земли, воды и веток кустарника, взятые вблизи атомных предприятий (разумеется, все эти «закладки» были абсолютно нейтральны, что дезориентировало и сбивало с толку американских кураторов).
Передаваемые агентами материалы настолько впечатлили Аллена Даллеса, что он лично поздравил Гелена с успехом…
И вдруг — как гром среди ясного неба — в июне 1954 года отдел печати МИД СССР организовал специальную пресс-конференцию для двухсот иностранных журналистов, аккредитованных в Москве.
…В зале, ярко освещенном юпитерами, за столом, на котором аккуратно была разложена шпионская экипировка: парашют, пистолет, топографические карты, американский радиопередатчик, мешочки с золотыми «николаевками», ампулы с ядом восседал… «Солист».
Отвечая на вопросы репортеров, он заявил, что с 1945 года был агентом СМЕРШ (советская военная контрразведка), по ее заданию влился в среду перемещенных лиц, чтобы быть завербованным американскими «охотниками за скальпами» и в дальнейшем пройти подготовку в разведывательной школе.
Не без юмора Хмельницкий рассказал, как в течение всей учебы в спецшколе «американцы и их геленовские прихвостни поощряли среди нас, курсантов, пьянство, азартные игры и даже организовывали походы в аморальные дома, для чего вывозили нас в Мюнхен».
После этого двойной агент сделал свое самое сенсационное заявление: три года он и его коллега, имя которого он назвать не имеет права, успешно вели радиоигру с американцами, передавая информацию, подготовленную органами госбезопасности СССР.
Со слов Хмельницкого, «игра велась настолько изощренно, что на основании полученных инструкций и запросов были раскрыты многие планы ЦРУ».
…Провал акции завершился приказом канцлера ФРГ Конрада Аденауэра генералу Гелену прекратить набеги в воздушное пространство СССР. Однако ЦРУ спорадически продолжало заброску агентов, заручившись «дружеской помощью» Гелена.
Вслед за этим — со временем это превратилось в правило — в нашей печати сообщалось о захвате парашютистов. Например, поимка американской группы под кодовым названием «Квадрат Б-52» Охримовича и Славного под Киевом в 1954 году.
Всего в 1951–1954 годах советской контрразведкой были обезврежены 30 диверсантов-парашютистов, большинство из которых по приговору суда были расстреляны.
Уцелевшие лазутчики использовались в радиоиграх, с помощью которых удавалось не только выявлять намерения противника, но и целенаправленными дезинформационными атаками срывать его планы, как это было в ходе операции «МОНАСТЫРЬ» и радиоигры «БЕРЕЗИНО».
Часть V. Богом отмеченный разведчик
Глава первая. Тайная вечеря в подвале
Весной 1992 года генерал-майор Ю.И. Дроздов, экс-начальник управления «С» (подготовка разведчиков-нелегалов), возглавил группу приема делегации бывших сотрудников ЦРУ и ФБР высокого ранга. Официальным предлогом для их визита в Москву был обмен опытом правового обеспечения деятельности специальных служб с российскими коллегами из контрразведки и разведки. На самом же деле американцы искали (и нашли!) способ проинспектировать новые российские секретные структуры: Федеральную службу безопасности и Службу внешней разведки — правопреемниц двух основных главков КГБ.
Согласно добытым нашей разведкой данным, итоги инспекции повергли американцев в уныние — об этом свидетельствовал их доклад на имя президента и Конгрессу США.
С подачи ЦРУ и ФБР президент Клинтон под предлогом установления паритета между американскими и российскими спецслужбами стал требовать от «друга Бориса» упразднить антитеррористическое подразделение «Альфа» и уникальный отряд «Вымпел».
Вопрос оставался открытым до октября 1993 года, когда «Вымпел» и «Альфа» не выполнили приказ Ельцина штурмовать Белый дом. В ответ президент своим Указом передал обе группы специального назначения в МВД. «Альфу» вернуть в систему госбезопасности удалось, а вот «Вымпел» был уничтожен под корень.
…Протокольную часть визита венчал конспиративный банкет для гостей и отставных генералов КГБ первого эшелона. «Литерная вечеря» проходила в подвальном ресторане пресс-центра внешней разведки на Остоженке. Блюда и тосты следовали своим чередом, как вдруг специальный агент ЦРУ Роберт Уэйд, находясь в изрядном подпитии, обратился к генералу Дроздову:
— Вы хорошие парни, русские. Мы знаем, что у вас были успехи, которыми вы можете по праву гордиться. Даже ваши поражения демонстрировали мощь вашей разведки… Но пройдет время, и вы ахнете, если это будет рассекречено, какую агентуру влияния имело ЦРУ в вашем министерстве иностранных дел!
Выслушав мой перевод, Ю.И. Дроздов, в силу своей профессии человек герметичный в чувствах, помыслах и высказываниях, лишь пожал плечами. Но, будто что-то вспомнив, резко повернулся к первому заместителю начальника внешней разведки генерал-лейтенанту Кирпиченко.
— Вадим Алексеевич, может, стоит в качестве противовеса рассказать о нашем человеке во внешнеполитическом ведомстве Коста-Рики?
— Чтобы утереть нос заморскому гостю и вызвать переполох в руководстве ЦРУ? Ты же знаешь, Юрий Иванович, не в наших это традициях. Да и время еще не пришло рассекречивать «Макса»…
Лишь в 1997 году из увидевшей свет «Энциклопедии военного искусства» (раздел «Разведчики ХХ века») я узнал, что генералы имели в виду разведчика-нелегала Иосифа Ромуальдовича Григулевича, который — невероятно! — служил Чрезвычайным посланником Республики Коста-Рика одновременно в Ватикане, в Италии и Югославии.
Да, КГБ умел многое: его сотрудники по всему свету вербовали лидеров партий, глав спецслужб, сановников из ближайшего окружения президентов и премьер-министров. Но чтобы наш разведчик-нелегал возглавил посольство чужой страны сразу в трех государствах?! Нет, увольте, такого казуса история дипломатии и секретных служб еще не знала. Когда об этом стало известно в разведсообществе США, там случился не просто шок — Апокалипсис.
Глава вторая. Кто приобщил Григулевича к шпионажу
Иосиф Григулевич (Григулявичюс) родился 5 мая 1913 года на окраине Российской империи, в литовском городе Тракай в семье фармацевта-караима[2]. В 1924 году глава семейства потерял работу и уехал на заработки в Аргентину, а мать с Иосифом перебралась в Вильно, где он окончил гимназию. Помимо караимского, мальчик с детства владел русским, литовским, польским языками. Меняя континенты и страны, освоил английский, французский, португальский, испанский и итальянский.
В семнадцать лет «Юзик», — псевдоним Григулевича, под которым его знали подпольщики и полиция, — стал членом компартии Польши, а к двадцати отбыл срок за революционную деятельность в печально известной изуверским содержанием тюрьме Лукишки в Вильно.
В 1933 году Григулевич, чтобы избежать второго срока, скрывался на конспиративной квартире польской секции Коминтерна в Варшаве, где общался с Еленой Стасовой, председателем ЦК Международной организации помощи борцам революции (МОПР), и с полпредом СССР в Польше Владимиром Антоновым-Овсеенко.
Вера юного подпольщика в торжество идей коммунизма, его оригинальные мысли о революционном переустройстве мира восхитили Стасову и Антонова. Они убедили «Юзика» по чужим документам выехать в Париж и по заданию Коминтерна распространять через печатные издания социалистические идеи и вести антифашистскую пропаганду.
По возвращении в Москву Елена Дмитриевна сообщила
