— Неужели все так серьезно?
— Нет, я с тобой в страшилки играю. Конечно, серьезно. Я тебе совет даю, дурья твоя башка. Давай решай, мне пост закрывать надо!
— Тогда поехал я. Счастливо вам, прапорщик, – сказал Сергей, садясь на место водителя.
«Нива», объехав фундаментные бетонные блоки, через двадцать минут остановилась в ауле Кордак.
Сергей чувствовал, что за ним наблюдают, но улица оставалась пустой. Надо определяться: куда податься, в какой дом? Где им могли бы заинтересоваться люди, связанные с боевиками?
Но самому ему предпринять ничего не пришлось. Дверь в воротах дома напротив отворилась, и оттуда вышел пожилой чеченец. В каракулевой шапке и длинном теплом халате. В руках он перебирал четки. Он подошел к машине. Сергей открыл дверь.
— Заблудился, парень? – почти без акцента спросил горец.
— Да нет! Вот ищу место, где переночевать, да смотрю, чужих здесь не жалуют.
Не обращая внимания на слова Сергея, чеченец продолжил сам задавать вопросы:
— Почему ты у своих не остановился?
— В своей стране для меня нет ни своих, ни чужих.
— В какой такой своей стране? – мужчина сощурил и так почти невидимые из-под густых бровей глаза.
— Понятное дело, в России, – ответил Роенко.
— Россия там, – махнул горец на север, – а здесь Ичкерия! Понял?
— Понять-то я понял, но сейчас для меня важно найти приют, не ночевать же на улице?
— Ты не ответил, почему не остался у своих? – переспросил чечен.
— Хотел проверить, правду ли говорят про кавказское гостеприимство. Война меня не интересует, я хотел бы узнать самих чеченцев поближе. Так сказать, своими глазами увидеть, что такое Чечня.
— Ичкерия!
— Ну хорошо, Ичкерия! Сделать правдивый репортаж. Я журналист, моя работа – писать правду!
— Так-так! – перебирая четки, задумался горец.
Сергей вышел в это время из машины немного размять ноги.
— Вот что я скажу, русский. В этом ауле тебе гостеприимства не найти. Ваши же солдаты унесли его с собой после зачистки. Езжай по этой дороге, – чеченец указал на полевую дорогу, уходящую за высокие холмы предгорья. – В сорока километрах найдешь село. Там живут те, кто дружит с русскими. Аул называется Арты. Езжай туда, не жди неприятностей здесь. Или возвращайся обратно, к своим.
Сказав это, он повернулся. Дверь его ворот закрылась.
Перед Сергеем чернел пустой недоброжелательный аул. Прикинув, сколько осталось в баке бензина, он тронулся. Включил дальний свет фар и медленно повел «Ниву» к окраине аула Кордак.
* * *
За его действиями внимательно следили из-за закрывшейся калитки.
— Что скажешь, Аслан? – спросил человек, который разговаривал с Сергеем.
— Шайтан его знает, Рустам! Слишком уж нагло поступает этот русский журналист. В ночь уходит от своих. Странно и подозрительно.
— Но добыча, согласись, заманчивая. И машина новая, и камера, и он сам. Деньги можно сделать хорошие, – продолжал размышлять Рустам.
— А если это подстава? На живца берут? Вот он, мол, один, хватайте! А потом полсела уничтожат солдаты. Нет! Подозрительно все это.
— Подозрительно, ты прав, но рассуди сам: если это подстава, то не поедет он туда, куда я его направил. Развернется за аулом и – к своим, на блокпост. А если поедет дальше? Вертолеты ночью не летают, солдаты тоже не пойдут, а на реке по пути в Арты брод еще найти надо, – настаивал Рустам. – Как его могут русские отследить?
— По рации.
— Э-э, что такое рация? У нас тоже, слава аллаху, связь есть. Подожди. Смотри, остановился. Твоя, видно, правда, Аслан. Сейчас развернется. Но зачем русским провоцировать нас после зачистки? Все же что-то здесь не так.
Но «Нива» не развернулась, а, постояв немного, двинулась вперед, по дороге, указанной Рустамом.
Чеченцы переглянулись. Рустам сказал:
— Сообщай Вагиду. Пусть встретит гостя у брода.
Аслан достал сотовый телефон, набрал номер. Ответил ему хриплый, простуженный мужской голос:
— Да!
— Салам, Вагид! Это Аслан из Кордака!
— Салам, Аслам! Как дела?
— Дела нормально, а ты, слышу, приболел?
— Ай! Пройдет, да? Ти чего хотел, Аслан?
— Дело есть!
— Гавари, уважаемый!
* * *
Сергей медленно пробирался по склонам. Мало того, что дорога была ухабистой, она вдобавок еще и петляла. Проехав километров десять, Сергей остановился. Вышел из машины. Он проверил скаты и продолжил движение. Метров через сто дальний свет фар вдруг ушел в никуда. Сергей резко затормозил. Черт возьми! Куда делась дорога? Роенко переключил свет и только тогда обнаружил, что стоит в нескольких метрах от обрыва. Он выключил двигатель, вышел из машины, подошел к краю обрыва, который оказался совсем не крутым. Снизу доносилось журчание воды. Дорога же плавно спускалась к неширокой реке. Он осторожно спустил машину вниз. Колея после спуска сразу же разошлась по нескольким направлениям.
— Вот черт! Послал, гад бородатый! Знал ведь, что я здесь застряну, – выругался Сергей.
Он подошел к реке. Мелкая, неширокая, обычная горная река. Здесь должен быть брод. Только как найти его? Ночью это сделать невозможно. Сергей осмотрелся и понял. Это же ловушка! В ауле чечены с ним ничего сделать не могли – наши с поста могли поинтересоваться судьбой российского журналиста. Вот и отправили его подальше. Значит, жди, Серега, скорых гостей!
Они не замедлили появиться.
Обостренное зрение разведчика выхватило на другом берегу реки несколько фигур, спускавшихся по склону. Мелькнули силуэты и на этом берегу.
«А вот и наши абреки объявились. Что и требовалось доказать, – подумал Сергей. – Теперь главное – спокойно и нагло!»
Боевики шли открыто, смело, сужая кольцо вокруг «Нивы».
Сергей прислонился к кузову и, казалось, безразлично следим за происходящим. К нему вплотную подошли трое. Один из них был старше остальных. По возрасту и, как выяснилось, по положению. Он-то и спросил, скаля зубы:
— Ну, чито? Папался, питичка? Ха-ха-ха!
Стоящие вокруг вооруженные люди рассмеялись. Сергей молчал.
— Ты чего хотел? Кавказский гостиприимств? Ай, молодес! Будет тебе гостиприимств. Будет, мамой клянус! Такой гостиприимств в жизни не видел!
Дождавшись, когда смех стих, Роенко сказал:
— Ты мамой-то подождал бы клясться, горец!
— Что?
— Ты здесь главный?
— Что? – удивленно повторил чеченец.
