носа. Это были травы для пробуждения мужской силы и довольно крепкие. Он бы побоялся пить подобный отвар, если бы не планировал не спать всю ночь.
Король взял чашу из рук девушки, а затем она подала чай и Александру. Тот посмотрел на неё с тревогой, а на отвар — словно на яд.
— Ваше Величество, я…
— Пей, — в голосе короля явственно слышался приказ.
Ему ничего не оставалось, кроме как взять чашу из прохладных рук Диты. Но он не спешил пить.
— Кажется, мои подданные весьма разбаловали тебя, Александр, — сказал король, пристально следя за ним. — Пей.
— Ваше Величество…
— Я приказал тебе пить, — голос короля был угрожающе тих. — Не испытывай моё терпение.
Александр опустил глаза и отпил глоток из чаши. Терпкий вкус трав обжёг горло. Зря он согласился прийти. Хельвиг будет недоволен.
— Раздень его, — сказал король Дите.
Когда тонкие пальчики отняли чашу из его рук и скользнули на плечи, Александр вздрогнул от вожделения, от тонкого запаха женского тела, такого сладкого и желанного в сравнении с мускусными мужскими ароматами.
Мысль о том, что этой ночью его будет преследовать запах тёплого, мягкого женского тела манила. Но Александр не мог позволить себе расслабиться. Он не знал, но понимал, что если уступит, Хельвиг уже никогда не взглянет на него с той неописуемой нежностью в глазах.
Александр зажмурился, мысленно отстраняясь от умелой ласки, и резко осел на колени.
— Ваше Величество, — твёрдо сказал он, глядя на длинные полы тёплого халата, — я не могу прислуживать Вам. Его Высочество будет недоволен мною.
На короткий миг воцарилась тишина. Александр напрягся, ожидая чего угодно. Король мог приказать своей страже зарезать его прямо здесь и бросить труп в море и был бы прав. Никто не отказывает королю. Особенно постельные слуги.
— Ты боишься оскорбить принца, но не боишься оскорбить короля, щенок? — пророкотал голос над ним. — Смотри на меня.
Александр поднял голову, стараясь сдерживать своё дыхание. Оно стремилось стать поверхностным и частым, ввергая его в пучину паники, и Александр намеренно вдыхал глубже, стараясь не поддаваться страху. Страх делает человека тупым, страх лишает манёвренности и силы. Он знал это, как никто другой.
— Простите этого слугу, Ваше… — начал он смиренным тоном, и ярость затопила красивые голубые глаза.
Пощёчина прошлась болью по лицу. У короля была тяжёлая рука, а кольца больно царапали кожу. Александр окропил ковёр кровью из разбитой губы.
— Значит, это твой ответ, жалкое создание. С чего ты вообще решил, что можешь отказывать мне? Смотри на меня.
Александр поднял голову. Король не позвал стражу, а значит, он будет вредить ему лишь на словах. Значит, не так уж много его власти в этих землях. А может быть, он просто играет свою игру.
— Неужели ты думаешь, что если стал игрушкой принца, то можешь позволять себе вольности? — Король усмехнулся жёстко и надменно. — Или настолько хочешь на покой, что готов дерзить хозяину, лишь бы тебя отправили обратно в ту дыру, откуда ты родом?
Александр молчал, не зная, что ответить, но, кажется, королю и не нужны были его слова. Этот мужчина был достаточно опытен в дворцовых интригах, иначе бы его правление не было настолько уверенным и спокойным. В юности Александр сам не раз наблюдал за тем, как король ведёт дела, и невольно восхищался его хитростью и способностью видеть людей насквозь. Вот и сейчас король просто наблюдал за тем, как меняется его лицо. Ведь даже натренированное лицо слуги, нейтральная маска услужливости, могло пропускать свет истинных чувств. И король смотрел в его глаза, выискивая слабости.
— А может быть, ты влюбился, Александр? — спросил он после небольшой паузы с лёгкой, внушающей тревогу улыбкой на лице.
Александр не мог быть уверен, как изменился в этот момент. Он просто замер, словно мраморная статуя.
Он? Влюбился? Король не мог сказать такую глупость. Дроу холодны. Дроу не любят.
И всё же улыбка короля растеклась от уха до уха, обнажая неровный край зубов.
— Верно, — рассмеялся король. — И как я сразу не догадался. Ты когда-нибудь слышала о таком, Дита? Слуга влюбился в своего хозяина.
— Нет, Ваше Величество, — ответил нежный голос нейтральным тоном. И слегка, едва уловимо дрогнул в конце.
Король хохотнул.
— Я сочувствую тебе, Александр, — сказал он. — Ты, наверное, надеешься стать принцу близким человеком. Но ты должен знать, что этого никогда не будет. Ты не сможешь заменить ему семью, как бы ни старался. Ты никогда не станешь с ним наравне. Ты всегда будешь всего лишь приятной постельной игрушкой.
Александр почувствовал, как холод волнами накатывает на тело. Действительно. О чём он думал? Неужели и вправду планировал стать для принца кем-то особенным? Кем-то, с кем он мог бы забыть о своём горе? С кем мог бы прожить бок о бок всю жизнь? Не просто как с рабом, а как… с любовником? С партнёром?
Он поднял голову, широко раскрывая влажные глаза. Неужели он действительно влюблён?
— Это не стоит твоей верности, Александр, — сказал король мягко и коснулся его щеки. — Будь со мной до моего отъезда, и тогда я отпущу тебя.
Александр подумал о том, как будет обслуживать короля, и осознал, что не делал этого, не служил по назначению, уже очень давно. В какой-то момент ночи с принцем перестали быть услугой, а стали наслаждением. Наслаждением, которое не хотелось перебивать ни мягкой покорной женщиной под собой, ни терпкими травами, что заставляли его чресла гореть… Но свобода?
Он сморгнул размытость перед глазами. Всего неделя, и он сможет уехать домой, к сестре. Всего лишь одно предательство отделяло его от картины будущего, о котором Александр так давно и так долго мечтал. Вот только это будущее уже не виделось таким желанным, как раньше. Остаться невольником, но с Хельвигом, или стать свободным, но без него?
Александр не знал, что ему ответить, но и на раздумье времени не осталось, когда дверь за его спиной отворилась без стука.
— Брат. — Голос Хельвига, хоть и холодный, словно снега в горах, проник в тело успокаивающим бальзамом.
"Принц никогда не даст тебя в обиду".
Александр снова склонил голову. Уже в облегчении. Хельвиг здесь, и это лишает его бремени выбора. Хельвиг здесь, и теперь король не сможет соблазнять его свободой.
— Ты вошёл без стука, — сухо сказал король. — Что тебе нужно?
— Ничего, брат. Я пришёл за Александром.
— Мы беседовали.
— Хорошо, — Хельвиг говорил мягко и одновременно раздражённо. — Пойдём, — он обратился к Александру.
И король отпустил их. Просто отпустил.
Александр шёл за принцем, наблюдая его неестественно-прямую
