ночь. Ему позвонили рано утром как контактному номеру, указанному Анной.
— Мм, понимаю, понимаю. У меня у самого дочь сейчас в коме лежит. Прескверно это, когда врачи не дают никаких прогнозов.
— Это точно, — согласился Алекс.
— Георгий, — мужчина протянул руку.
— Алекс, — он протянул руку в ответ.
Георгий докурил сигарету и взглянул на свои толстенные часы в позолоченной оправе.
— Ладно, мне еще пора за кофе и утренними булками, — и выбросив сигарету в урну, он уверенно прошел в кафе.
Алекс недолго смотрел ему в след. Он вспомнил, что опаздывает на утреннюю планерку и посмотрел по сторонам в поисках Энти, но та уже канула в тень. Лишь легкая тревога витала в воздухе — по телу Алекса пробежала дрожь, как при легком ознобе, а внутри слегка подташнивало.
«Переживаю из-за Анны», — решил он и двинулся на работу.
За пару минут до начала недельной планерки, Алекс успел вбежать в конференц-зал. Все козырные места были заняты и ему пришлось сесть за первый стол, прямо напротив стола начальства. Заняв это место, он обратил внимание, что слева от него, через стол, сидела та самая черноволосая девушка из отдела тунеядцев, которую он видел в свой первый рабочий день.
«Значит, они все-таки ходят на собрания», — подумал он. Девушка кривила носиком. «Наверно, ее эмоция — это отвращение, или высокомерие», — подумал Алекс. Но подтверждение своих слов не увидел. В прочем, эмоциям свойственно пропадать.
Вошел начальник, закрыв за собой дверь.
— Здравствуйте, здравствуйте, коллеги…, — начал он свою повестку.
Слушая гневные тирады начальства о низких показателях по всем направлениям, Алекс не мог не отметить, что эта черноволосая девушка время от времени бросает на него изучающие взгляды. Даже рассматривает.
«Сначала этот мужик, Георгий. Теперь она. Что им от меня надо. Может, думают, что раз меня перевели из небольшого провинциального городка, то я тоже блатной?», — думал он.
— А теперь по вашему направлению, — начальник посмотрел на девушку из отдела тунеядцев, — хотел бы я вас похвалить, но тоже не за что.
— Мы работаем на износ, — отстраненно сказала девушка, — и делаем все, что в наших силах.
— Пытаются делать видимость, что они тоже работают, — хмыкнул кто-то позади Алекса.
— Вам просили передать, — начальник подошел к столу и протянул девушке тонкую папку.
— Спорим, там флешка с новыми фильмами, которые срочно надо проверить на предмет интересности, — шепнули с другого бока.
«Никто не любит этих тунеядцев», — подумал Алекс и увидел, как из-за небольшой тени вылезла Энти и направилась к нему. Его взгляд на эмоцию тут же перехватила девушка-тунеядец, принимающая из рук начальника папку. Алекс открыл свой блокнот и написал для Энти небольшое послание: «Эта девушка постоянно пялится на меня. Может, она тоже, центрил?»
Энти не ответила, молча сев рядом. Алекс почувствовал сильную сухость во рту и стеснение в горле. По телу вновь пробежала дрожь.
— Нам не хватает сотрудников, — сказала девушка-тунеядец.
— Не вам одним! — сухо ответил шеф, — не вам одним. Жду ваших отчетов. А теперь все за работу! Алекс, да, ты, со мной в кабинет! — гаркнул он Алексу и тот сразу бросился вслед уходящему начальнику, по пути нелепо споткнувшись об собственную ногу.
«Надо взять себя в руки», — думал он, догоняя начальника, — «все буквально валится из рук». И вдруг его осенило: «Энти? С ней все в порядке?». Но эмоция вновь исчезла, отправившись по своим эмоциональным делам. «Наверно, ей здесь тоже не нравится», — подумал он, заходя в кабинет начальника.
Планерка была окончена и все стали быстро расходиться по кабинетам. Но девушка из отдела тунеядцев не спешила. Она открыла папку, переложила бумажки, а затем сложила все обратно. Когда из кабинета вышел последний сотрудник, она не спеша подошла к столу, где сидел Алекс и заглянула в блокнот, оставленный им в спешке.
«Эта девушка постоянно пялится на меня. Может она тоже, центрил?», — прочла она.
Где — то в Раю.
В один из дней я писала устав Отдела кадров на древнем ЭВМ, под причитания сиплого голоса тетки-сигары. Я уже знала, что работаю в одном из филиалов Отдела Отделов, которых раскидано ведомо-неведомо по всей небесной канцелярии. Сюда соединили в кучу все «Отделы всякой ерунды», как я их называю, которые слишком малы, чтобы получить свое Управление. И для каждого из них требовался свой собственный устав.
— Ну ты посмотри, новый указ свыше, — ругалась тетка-сигара с листком бумаги, — они снова решили объединить все Отделы Отделов в одну структуру! За последние сто лет они уже три раза меняли нашу организацию … Пусть тогда выращивают больше бумаги! Никакой автономии!
В дверь вбежал запыхавшийся Козео. Обычно он был спокойный, чем выделялся на фоне остальных. Но видимо это заразно.
— Ты, — сказал он мне, — быстро за мной!
— Эй, она пишет устав, — попыталась противиться курящая тетка.
— От твоего устава не зависит судьба нашего Отдела! Так что сама напишешь, Мэне, чай пальцы еще не атрофировались, ну ка, Два, быстро сюда!
На самом деле, я была рада вырваться от этой курящей тетки. Терпеть не могу запах сигарет.
Козео так быстро семенил своими копытами, что я еле успевала за ним. Мы петляли в бесконечных коридорах: входили и выходили в бесчисленное число дверей. На нашем пути даже перестали попадаться сотрудники. И никаких кабинетов больше не было, лишь пустынные помещения или запертые двери. В одном из таких безлюдных коридоров я встретила Фрэнки. Он оттирал стену.
— Эй, парень, — сказал Козео, — ты тоже за мной.
Фрэнки посмотрел на козлочела, потом на меня, потом на свою тряпку и быстро встал, отряхнулся и поспешил вслед за нами.
Я улыбнулась ему. Он сделал вопросительное лицо, но я лишь пожала плечами. Что задумал этот козлишка? Судьба Отдела? Будет, что обсудить с Фрэнки. Мы шли по длинному коридору, с плохо мерцающей лампочкой, затем спустились на технический этаж, с многочисленными трубами и нескончаемым гулом неизвестного происхождения. Оттуда, по железной лестнице, мы отправились еще ниже. Козео, не без труда, открыл толстую железную дверь в конце лестницы и вошел в нее, поманив нас. Было жутко, но рядом был Фрэнки. Мы вместе зашли в это темное помещение. Вдруг что-то щелкнуло и включился свет — две бледно-желтые лампочки. Перед нами предстало помещение полукруглой цилиндрической формы, со старыми, изъеденными ржавчиной, трубами, пролегающими вдоль всего потолка. Идеально для фильма ужасов. Но ужаснее было то, что посреди комнаты стоял потертый деревянный стул, а на нем два комбинезона по типу униформы. А рядом одно ведро с мутной водой и пару ведер с белой
