сарафаном, она размышляла о том, как же ей теперь быть.
— Давайте второй листик, — послышался голос Крота.
— Не могу, — сказала Маша, — мне совершенно нечего надеть. И почему ваши листики не действуют на одежду? У меня теперь нет ни подходящей обуви, ни платья.
— Как почему не действуют? — удивился Крот. — Ведь их же нужно прожевать. А разве ваши платье и туфли умеют жевать?
— Про одежду ничего не скажу, — ответила Маша, а вот про обувь иногда говорят, что она каши просит. Выходит, что тогда умеет. Только у меня туфельки хорошие, я за ними ухаживаю и им каша не требуется.
— Ну ничего, я вам лист лопуха сорву, им можно обернуться, — предложил Крот.
Тут Маша вспомнила, что в кармане сарафана лежит новенький носовой платок и вытащила его.
— Спасибо, лопух не потребуется, — сказала Маша, — у меня нашёлся прекрасный отрез ткани, да еще и в цветочек, будет как раз.
Она съела ещё один листик, потом ещё один. Обернулась в платок на манер туники и выбралась из–под сарафана. Теперь она была одного роста с кротом.
«Однако, как преобразился мир, — подумала девочка». Теперь он уже не казался таким спокойным и безопасным. Оказывается, если ваш рост меньше десяти сантиметров, то у вас появляется довольно много новых возможностей куда–нибудь угодить: то ли заблудиться на собственном участке, то ли попасть к кому–нибудь на обед, то ли ещё что–нибудь подобное и малоприятное. И когда рядом возникла огромная лягушка, а над головой послышался крик ястреба, Маша быстренько полезла в кротовую нору, от греха подальше.
Там её уже поджидал Крот со светлячком в лапе. Он протянул его девочке, и нора наполнилась тусклым свечением.
— Какая Вы теперь маленькая, — сказал Крот, — очень забавно. Идёмте, нам недалеко, вершинок тридцать будет.
И если раньше тридцать метров было вообще не расстоянием, то теперь для Маши они превратились в довольно–таки длинный путь. Туннель вначале шёл прямо, потом стал резко спускаться. Спустя десять минут они оказались в большой округлой зале, диаметром чуть ли не в метр, мерцающей от повсюду разбросанных личинок светлячков. По периметру залы Маша насчитала с десяток отверстий тоннелей. В середине было наложено невесть каких припасов, в одном месте была устроена подстилка из сена, на которой девочка попыталась устроится, поскольку ногам уже становилась холодно, рядом же находилась странная белого цвета полусфера, напоминающая гигантскую фарфоровую пиалу с рваными краями.
— Это что, ваша люлька? — спросила Маша, показывая на пиалу.
— Нет, это наша кастрюля, — ответил Крот. — Никогда не догадаетесь, что над нами находится — ваш курятник.
— Так это скорлупа? — удивилась Маша.
— Конечно, — довольно хрюкнув сказал Крот, — куриные яйца — это очень полезный продукт. Мы с бабушкой в день по яичку съедаем.
— Так вот кто у нас яйца таскает, — рассердилась Маша, но, посмотрев на Крота решила, что в её положении злить того не стоит.
— Ничего, ничего, кушайте на здоровье, — продолжила она весьма доброжелательным голосом, от нас не убудет. А мы думали, что это рыжий кот наши яйца ворует, — продолжила Маша, но тут же опять поправила себя, — то есть не ворует конечно, а приходит подкрепиться. Всегда ведь нужно делиться с ближним.
— Это хорошо, что Вы это понимаете, — сказал Крот. — Здесь, под землёй весьма сыро, и мы часто простужаемся. А нет ничего лучше для простуженных связок, чем сырые яички. Только ваш петух этого понимать не хочет, вчера так клюнул меня в голову, что до сих пор болит. Не могли бы вы ему сказать, чтобы он больше так не делал.
«Молодец, Петечка, — про себя похвалила петуха Маша». И тут же согласилась с Кротом:
— Конечно могла бы, только мне для этого фиолетовый листик нужен. Дадите?
Нет вы не подумайте, что Маша в таком юном возрасте уже была интриганкой и лицемеркой. Но кто в наше время с лёгким сердцем расстаётся с собственным и нужным имуществом, особенно, когда его берут без спроса, пусть даже ваши знакомые.
Крот задумался.
— Вообще–то, это запрещено. Но я посоветуюсь с бабушкой.
— А зачем у вас так много входов? — поинтересовалась Маша. — У нас, обычно, только один — и вход, и выход. А может быть у вас отдельно входы и отдельно выходы?
Крот призадумался.
— Не знаю, зачем, так удобно, и проветривается хорошо. Здесь же запасы хранятся, им нужен сухой воздух.
«Интересно, — подумала Маша, — а если бы у бабушки в доме было десять дверей, это хорошо или плохо? С одной стороны, можно было бы входить, где хочешь, но с другой стороны, не хватило бы места для окон, да и на каждую замок ставь, потом десять ключей таскай с собой. Да, главное — это, наверное, лишние расходы на ключи и замки, ведь дверь можно сделать со стеклом, как окно».
— Я поняла, — сказала она Кроту, — вам не нужно мучиться с ключами и дверьми, окон у вас и так нет, и можно делать столько входов, сколько захочется, станет только лучше. Хотя, — она немного задумалась, — если у вас столько входов, то по ним могут приходить нежелательные гости, мыши, например.
— Так это хорошо, — сказал Крот, — пусть заходят, мышей мы тоже любим, хотя больше всего червей. Вот понаделаем ходов, черви по ним и приползают, очень уж им наш запах мил, и нам далеко их искать не нужно, — вылез в коридор, и обед тут как тут.
Маша ещё раз окинула взглядом всё помещение, но больше ничего интересного не нашла. Да и чего интересного можно найти в норе под землёй? Темно и сплошная земля вокруг.
— Да, небогато вы тут живёте, — сказала Маша.
— А что бы Вы хотели увидеть, — хитро прищурился Крот; от этого его маленькие глазки стали совсем не видны, — мраморные колонны, хрустальные подсвечники, ковровые дорожки? Или быть может большой обеденный дубовый стол?
Маша только промямлила что–то в ответ. А Крот продолжил:
— Нам, кротам, это всё ни к чему. Да и кроме того, чтобы всё здесь нагородить, нужно много строителей, а мы землекопы, а не строители. Мы умеем только копать, много и по–разному, в этом наша жизнь.
— А зачем вы тогда ходите в школу,
