вот в штанах живет мечта.
Кэп чуть не упал, поскользнувшись, и вновь повернул голову к ученой.
«Что, правда? — на лице отразилась похабная улыбочка. — Пену-то не везде смыла…блин, замόк!»
План по быстрому побегу потерпел оглушительный провал. Вирджиния обернулась, услышав, как копошился у дверей капитан и, завидев его красную опухшую морду, закричала.
— Полотенечко? — быстро сообразил капитан, закрывая глаза и хватая ее полотенце с вешалки рядом с кабинкой. Самое ужасное, что предложение его прозвучало как «Фуошошеше?»
Чуть ли не слезные уверения капитана, что он не подглядывал, на все том же непонятном ни одному живому существу — кроме пьяных — языке встретилось гневным вскриком. Из рук Мэла выхватили треклятое полотенце и отхлестали им его по голове. В этот-то момент ему совсем стало плохо, голова поехала, ноги разъехались, и он, неуклюже взмахнув руками и с непечатным, все равно никому не понятным ругательством, брякнулся на пол, успев подумать, что Вирджиния вовсе не выглядит, как монстр.
*****
Вирджиния все еще тяжело дышала, когда Мэл свалился на пол. Опустившись на колени, она поднесла пальцы к сонной артерии на его шее.
«Жив, сволочь», — зло подумала она.
Джини переполнял гнев. Она разрывалась между желанием придушить бессознательного капитана — все же сейчас это казалось задачей куда более простой, чем когда он бодрствовал — и невыносимым стыдом, ведь этот наглец посмел пробраться в женскую душевую и простоял здесь неизвестно сколько времени. Одно она знала наверняка: Мэл слышал ее песню.
«Пропади оно все пропадом. Черт. Черт. Черт».
Ей и так было никуда не скрыться от его шуточек, так теперь и вовсе вся команда будет над ней смеяться. Поскольку в том, что Малкольм поделится пикантными подробностями ее провала с остальными, она не сомневалась. И наверняка сделает это в столовой. Так проще собрать народ.
Да и Мэлу не впервой там болтать про нее полную чушь, прикидываясь, что вовсе не имел в виду именно Вирджинию.
Вздохнув, чтобы хоть немного успокоиться, она, наконец, обернула полотенце вокруг своего тела. Не хватало еще, чтобы капитан очнулся и вновь стал на нее пялиться. Казалось, минуту назад глаза Мэла просто физически не могли сдвинуться с ее груди и бедер. Будто смотреть в глаза женщине внезапно стало дурным тоном.
Впрочем, разве хоть когда-то она подозревала его в хороших манерах?
Джини отогнала мысли, подсказавшие, что такое время действительно существовало. Придя тогда на то злополучное свидание, она сперва обманулась обаятельной улыбкой и пронзительным взглядом.
«О, Джин. Заткнись».
Нахмурившись, она стала рассматривать опухшее и покрасневшее лицо Мэла. С одной стороны, было похоже, что он значительно перебрал с выпивкой: эти его непонятные речи, красная лицо и обморок. С другой, она не видела, чтобы Кэмпбелл хоть раз пил за все время их полета. Только молоко, над чем Джини втихаря посмеивалась.
Что-то здесь было не так. Еще раз проверив пульс, она просчитала удары в минуты. Слишком много для вырубившегося алкоголика.
Вирджиния поднялась на ноги, отошла к вешалке и быстро вытерлась, натянув на себя шелковую сорочку. Было не до сушки волос, поэтому она просто замотала их в полотенце.
— У тебя на что-то аллергия, капитан Вуайерист? — цокнула она языком.
Нет, несмотря на то, что Джини хотела придушить его пару минут назад, все же брать на душу такой грех не хотела. Да и как они доберутся на Банадае без капитана?
Закатив глаза, она разблокировала дверь, и подхватила капитана под руки. Крякнув от его тяжеленного веса, она с трудом вытащила его из душа. Конечно, она могла запросто оставить его здесь. С утра бы Мэла явно кто-то нашел. Однако Вирджиния действительно опасалась, что искать здесь утром будет уже некого. Если отек, мешавший ему связно говорить, полностью перекроет гортань, Малкольм задохнется, так и не придя в сознание.
«Думай, Джини. Думай».
Решив, что врач наверняка ушел со своего рабочего места, а открыть медицинский бокс она все равно не сможет, Вирджиния закусила губу.
В ее каюте были антигистаминные таблетки. Да и ползти капитану по полу придется ближе, чем по всему кораблю с ее отчаянными криками: «Помогите, Мэл умирает!» Если, конечно, хоть кто-то откликнется глубокой ночью.
Тот факт, что капитана ей придется волочить по полу, даже не обсуждался. Поднять его она не в силах. Тащить то сложно.
Проклиная все на свете, Джини с горем пополам вписалась в поворот к коридору, ведущему в ее комнату. Ну, то есть Джини вписалась, чуть не упав на задницу, а вот капитану, которого она не смогла удержать, пришлось лететь на пол. Его голова стукнулась о твердую поверхность, и Вирджиния поморщилась.
— Надо же, — пыхтя, тихо прошептала она, вновь поудобнее беря его под руки, — звук не глухой, значит, у тебя там все же что-то есть.
Кажется, Мэл издал тихий стон, но Джини решила не обращать на это внимание.
Желала ли она, чтобы он бился головой об пол?
Непременно да!
Хотела ли, чтобы он бился об него по ее вине?
Спроси ее кто-нибудь об этом, она уверенно заявила бы: «Да!»
Однако если быть честной, ее натура противоречила подобному отношению к людям и всем живым существам.
«Что ж, будем считать, что я просто отплатила ему за подглядывание. Кажется, излишне жестоко, но все же отплатила, — подумала она и закусила губу от натуги, пятясь дальше по коридору. — Но дать ему потом капсулу от головной боли будет не лишним».
Джини казалось, что она тащит капитана целую вечность, когда, наконец, дверь в ее каюту показалась на горизонте.
— Я непременно скажу тебе завтра, какой же ты тяжелый, и как важно срочно сесть на диету, — пробурчала она, укладывая Кэмпбелла на пол перед входом в помещение. Разблокировав дверь, она дождалась, пока та отъедет на приличное расстояние, прежде чем вновь подхватить капитана.
Мэл как-то жалобно заскулил позади нее, вероятно, не оценив эффектное появление злой хозяйки. Еще бы. Ей было даже страшно представить, как она сейчас выглядит. Похоже, что ей можно было и не идти в душ, все равно она была такой же уставшей и грязной, как и до мытья. Впрочем, чувствовала Вирджиния себя даже хуже. Усталость, которую она испытывала после целого дня работы, навалилась с еще большей силой. Руки, не привыкшие таскать ничего чересчур тяжелого, протестовали.
Джини не назвала бы себя неженкой, но и силачкой она тоже, в конце концов, не была.
— Мог бы помочь, — прошипела она До, когда он выполз на середину комнаты, чуть ли не оказавшись у нее под ногами.
