— Надо будет купить загородный домик с садом, и можно будет проводить там недели, занимаясь любовью и жаря ребрышки на углях, — мечтательно проговорила Эрика. — Красота!
— Красота! Только вот ребрышки, как я понимаю, буду жарить я, а чем вы, мадам, будете заниматься?
— Как это чем? Любовью! — воскликнула Эрика. — Разве этого недостаточно, сударь?
Макс только смеялся в ответ. Он-то знал, что больше, чем на один день, его любимую жену на природу не вытащишь. Это были редкие вылазки, и он очень дорожил этими минутами. Он по-прежнему любил Эрику до безумия, хотя порой ему было грустно оттого, что ей важнее пойти куда-нибудь с друзьями, чем провести тихий вечер дома. Но ему было важно, что она чувствовала себя счастливой, и поэтому он не останавливал ее. И даже не пытался ее изменить. Она, конечно, не каждый день уходила, и, если она оставалась дома и он не дежурил в этот день в клинике или не мчался на экстренную внеплановую операцию, они занимались любовью или же просто сидели у телевизора, она — читая свои книги или журналы, он — перебирая ее волосы и вдыхая их аромат и просто наслаждаясь покоем. Он очень хотел ребенка, но Эрика говорила, что с ее четвертой группой крови и отрицательным резус-фактором можно ожидать от беременности каких угодно осложнений и что она пока морально не готова к таким переживаниям. Он, как врач, соглашался с ней, потому что у него-то резус был положительным, и было вполне вероятно, что у Эрики с ребенком будет резус-конфликт. Конечно, современная медицина вполне успешно справлялась с этой проблемой, но он не давил на нее. В конце концов, это ее здоровье и, как он думал, она заботилась о здоровье ребенка, и поэтому именно она как мать имеет все права решать, когда она будет к этому готова.
— Эрика, вы женаты уже пять лет, а о ребенке даже и речи нет! — Мама, в отличие от Макса, не сдерживала своих эмоций. Ты ведь не молодеешь с годами, зачем откладывать так надолго?
— Мама, мы уже все обдумали и решили, я еще не готова, дай мне еще время. И потом, не такая я уж и старуха, к твоему сведению! На Западе в сорок лет первого ребенка рожают, и ничего, все нормально.
— И глупо поступают, ребенок от этого здоровее не рождается, ты как врач должна это понимать.
— Я все понимаю, мама, но я пока не хочу такой ответственности. Ведь это же не так все просто, тем более с моими предпосылками к риску! — Эрику бесило, что ей навязывают это решение. Слава богу, что хоть муж особо не давит. Она видела столько беременных, прошедших через ее обследования, столько возможных патологий, видела, как тяжело этим женщинам, какая это нагрузка, да и потом — маленький ребенок… Она в принципе любила детей, но собственный ребенок — это же изменит всю ее жизнь, а она к таким радикальным переменам еще не была готова. Возраст ей еще позволял подождать, и она не торопилась с этим решением. Эрику вполне устраивала ее жизнь, и даже иногда казалось, что слишком уж все гладко. Она вспоминала слова папы насчет того, что при слишком хорошем отношении к ней она вскоре «сядет на шею и свесит ножки», и иногда ей казалось, что она очень близка к этому, если уже не перешагнула эту стадию. И тогда ей становилось интересно: а что же будет потом? куда это приведет ее?
В один прекрасный день, когда Макс дежурил, а она отдыхала после принятия массажа, в дверь раздался звонок. «Ну кто там еще», — с некоторым раздражением подумала Эрика и, нехотя встав, направилась к двери, запахивая на ходу шелковый халатик. В дверях стояла молоденькая девушка, миленькая, просто одетая, которая явно не знала, с чего начать. Она все стояла в дверях и мялась, переступая с ноги на ногу.
— Добрый день, чем могу помочь? — Эрике надоело ждать, и она решила сама начать разговор. — Опять по поводу сборов пожертвований на что-нибудь? — Их квартира располагалась в довольно престижном районе, и к ним часто заглядывали представители различных благотворительных фондов в надежде на то, что обеспеченные жильцы окажутся достаточно щедры. Эрика привыкла к таким посещениям, и у нее уже был заготовлен ответ на их возможные просьбы.
— Нет-нет, я по другому поводу, — поспешно сказала девушка, — ой, забыла поздороваться даже, здравствуйте, — виновато добавила она. — Вы ведь Эрика?
— Она самая. — Эрика изучающе разглядывала гостью, гадая, что ей может быть нужно. Та, в свою очередь, тоже разглядывала Эрику с нескрываемым любопытством.
— А можно мне войти, а то неудобно как-то разговаривать в дверях. — Взгляд у девушки был прямой и открытый.
— А о чем речь пойдет, простите? — Эрика начинала терять терпение, хотя и была заинтригована. Девушка была не похожа на просительницу и явно пришла сюда с какой-то определенной целью.
— О Максиме.
— О ком? А, о Максе, вы имеете в виду? А что случилось?
— Ничего не случилось, но поговорить надо. — Казалось, гостья имела твердое намерение поговорить с Эрикой и явно не собиралась это намерение менять.
— Ну проходите, раз так, а вы, кстати говоря, кто будете? — спросила Эрика с легкой иронией.
— Ой, простите, не представилась. Я Лена. Я работаю с Максимом.
— Медсестра? — вопросительно-утвердительным тоном заключила Эрика
— Да, медсестра. — Девушка смутилась под взглядом Эрики: слишком уж много в нем было превосходства.
Эрика ждала, скрестив руки, что последует за этим.
— Вы знаете, я в общем-то пришла поговорить с вами о том, что Максим… он такой хороший человек, такой талантливый, и он… он заслуживает счастья в этой жизни. — Девушка Лена запнулась и покраснела от волнения.
— И вы что же, считаете, что он недостаточно счастлив? — Эрика не понимала, куда она ведет. И почему вообще эта девица позволяет себе вмешиваться в их жизнь.
— Да, я так считаю. И все это потому, потому что вы как его жена, ну, в общем, вы не делаете его счастливым.
— О? Даже так? Это интересно. — Эрика вскинула брови, кажется начиная понимать, к чему весь этот разговор. — А он вам об этом сам сказал или это чистой воды догадки?
— Нет-нет, сам он никогда плохого слова ни о ком не скажет, а тем более о вас. Но… я же не слепая, я же вижу: он несчастлив с вами. И это несправедливо по отношению к нему. Вы… вы какая-то неправильная жена. Ему нужно другое отношение. Его нужно оберегать, заботиться о нем, он же такой талантливый, ему надо создавать все условия!
— Так-так, — Эрика откинулась на спинку кресла, — и кто, вы думаете, может сделать его более счастливым? Может быть, вы претендуете на эту роль? Или уже стараетесь в этом направлении, милочка? — Она с трудом сдерживала свою ярость. Какая-то девчонка считает себя вправе указывать ей, Эрике, на ее непригодность в семейной жизни. Да что это такое, в конце концов? Как она посмела! Она что, думает, что я не смогу ее поставить на место? Долго она это выслушивать не собиралась. Всему должен быть предел.
— Зачем он вам, — уже сквозь слезы проговорила Лена, — ведь он вам совсем не нужен, а я его люблю уже столько времени, я знаю, что смогу сделать его счастливым. Но ведь вы его держите и не отпускаете. Вы же мучаете его, но не отпускаете, он же как игрушка для вас, а я его люблю, по-настоящему люблю, понимаете! — почти выкрикнула девушка.
