Он шумно выдохнул:
Блэр Бентли.
Спасибо, — произнесла я вполне удовлетворенно.
Можно, я объясню?
Объяснишь что? Что это была всего лишь мимолетная интрижка? Или что ты напился однажды ночью, а когда очнулся, обнаружил эту женщину на кончике своего пениса? Или, может быть, это любовь…
Это любовь.
Я оцепенела. Дар речи вернулся ко мне не сразу.
Ты это серьезно? — наконец вымолвила я.
Совершенно серьезно, — сказал он.
Негодяй.
Он ушел из дома в тот же вечер. Больше он никогда не ночевал в нем. Мне было очень горько. Может, он и не был любовью всей моей жизни, но ведь у нас был ребенок. Ему следовало бы подумать о сыне. Точно так же как и признать, что временная разлука пошла на пользу нашим отношениям — мы сложили оружие и установили перемирие. Я бы даже сказала, любовное примирение — ведь я действительно начала скучать по Мэтту. Все говорят, что первые год-два брака — это сущий ад. Но, черт возьми, мы же преодолели этот рубеж. И стали обычной супружеской парой.
Когда же я обнаружила, что мисс Блэр Бентли — двадцатишестилетняя стриженая блондинка с ногами от ушей, идеальной кожей и белоснежной улыбкой (к тому же ведущая новостей на канале Эн-би-си в округе Колумбия с перспективой перевода на прайм-тайм в Нью-Йорке), моя досада возросла в геометрической прогрессии. Мэтт нашел себе жену-трофей.
Но, разумеется, больше всего я злилась на себя. Я сама все разрушила. Я делала именно то, чего клялась не делать никогда — начиная от романа с женатым мужчиной и заканчивая послушным исполнением воли этих чертовых биологических часов. Мы часто говорим о том, что необходимо «построить свою жизнь» — реализовать себя в карьере, в семье, найти правильный баланс личного и профессионального. Глянцевые журналы наперебой предлагают фальшивые рецепты строительства этого безупречного, скроенного по индивидуальной мерке существования. Но на самом деле, когда сталкиваешься с серьезными потрясениями (вроде тех, что испытала я, когда один мужчина разбил мое сердце, а другой оставил с ребенком), понимаешь, что ты просто-напросто неудачница. Что, если бы я не попала в агентство «Хардинг, Тайрелл и Барни»? Что, если бы не согласилась пойти с Питером в бар? Или не поменяла работу и Мэтт никогда бы не зашел в наш офис? Случайная встреча здесь, поспешное решение там… и вот однажды утром ты просыпаешься женщиной средних лет, разведенной и с ребенком на руках. И задаешься вопросом: какого черта я так распорядилась своей жизнью?
Зазвонил телефон, и я резко очнулась от грез. Я посмотрела на часы. Почти девять утра. Как это мне удалось так надолго выпасть из жизни?
Это ты, Кейт?
Голос удивил меня. Это был мой брат. Впервые за долгие годы он позвонил мне домой.
Чарли?
Да, это я.
Ты ранняя пташка.
Что-то не спится. Мм… я просто хотел, мм… я рад был повидать тебя, Кейт.
Понимаю.
И я не хочу, чтобы прошло еще семь лет…
Как я уже сказала вчера, все зависит от тебя, Чарли.
Я знаю, знаю.
Он замолчал.
Что ж, — сказала я, — ты знаешь мой телефон. Так что звони, когда захочется. А если не захочется, я переживу. Ты сам прервал наше общение. И если хочешь возобновить его, все в твоих руках. Справедливо?
Ээ… да, конечно.
Вот и хорошо.
И опять эта нервная пауза.
Ну тогда… я, пожалуй, пойду, Чарли. До встречи…
Он оборвал меня на полуслове, выпалив в трубку:
Ты не можешь одолжить мне пять тысяч долларов?
Что?
Его голос задрожал.
Я… ээ… мне очень стыдно… я знаю, ты, наверное, возненавидишь меня за эту просьбу, но… ты помнишь, я говорил тебе про собеседование… на должность торгового представителя «Пасифик Флорал Сервис». Крупнейшая на Западном побережье компания по доставке цветов. Это единственное, что мне удалось найти здесь, учитывая, что мне далеко за пятьдесят… сегодня на рынке труда такие сложности, особенно для тех, кто уже предпенсионного возраста.
Не напоминай мне. Так разве у тебя не сегодня собеседование?
Должно было быть. Но когда я вчера вечером вернулся домой, меня ожидало сообщение из отдела кадров «Пасифик Флорал». Они решили заполнить вакансию кем-то из своих, так что собеседование отменяется.
Мне очень жаль.
А мне тем более. Ты не представляешь, как мне жаль, потому что… потому что… это была должность даже не менеджера… какого-то чертова торгового агента…
Он замолчал.
Ты в порядке, Чарли?
Я слышала, как он тяжело вздохнул.
Нет. Не в порядке. Потому что если до пятницы я не найду пяти тысяч долларов, банк угрожает забрать мой дом.
А пять тысяч решат твою проблему?
Не совсем… потому что на самом деле я должен банку еще семь.
Господи, Чарли.
Я знаю, знаю, но, когда полгода сидишь без работы, начинают накапливаться такие вот долги. И, поверь мне, я пытался занять денег везде, где только можно. Но начать с того, что на дом уже две закладных…
А что говорит Холли?
Она… она до конца не понимает, насколько все плохо.
Ты хочешь сказать, что не говорил ей об этом?
Нет… просто… просто я не хочу волновать ее.
Ну, положим, поволноваться ей придется, когда вас вышвырнут из дома.
Не произноси этого слова — вышвырнут.
И что ты собираешься делать?
Я не знаю. Все небольшие сбережения, что у нас были… и кое-какие акции… все потрачено.
Пять тысяч долларов. Я знала, что у меня на сберегательном счете восемь тысяч… и у мамы на депозите примерно одиннадцать c половиной, что было частью моего наследства, в которое я должна была вступить после официального утверждения завещания. Пять тысяч долларов. Для меня это были серьезные деньги. С их помощью можно было частично покрыть стоимость семестра обучения Этана в «Алан-Стивенсон». И почти три месяца аренды за квартиру. На пять тысяч долларов у меня были большие планы.
Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Чарли. — После стольких лет молчания первый звонок, и сразу с просьбой дать денег.
Да, Чарли, именно об этом я думаю. И еще о том, как больно ты обидел маму.
Я был неправ.
Да, Чарли. Ты был очень неправ.
Прости. — Его голос опустился до шепота. — Я не знаю, что еще сказать.
Я не прощаю тебя, Чарли. Не могу простить. Я хочу сказать, да, я знаю, иногда она бывала слишком назойлива и властна. Но ты просто вычеркнул ее из своей жизни.
