мы такие всемогущие, не такие как все, практически… волшебницы. Этакий избранный круг. А потом догадались до того, что уже не нужны были все эти свечи, буквы и прочие.
Ева замолкла на мгновение, словно припоминая подробности. На самом деле, она помнила всё слишком хорошо, чтобы забыть.
– Однажды блюдце вылетело за пределы круга, спрыгнуло мне на колени. Я так испугалась, аж закричала. Потом у меня рука задёргалась, как будто нервный тик. И я как-то поняла, что надо взять ручку. И начала писать, сама по себе, будто это не моя рука, а чужая. Сначала стало жутко, а потом весело. Тогда я впервые услышала эти голоса в голове. То, что выводила моя рука, эхом звучало в голове, как будто я в наушниках негромко слушаю радио. Потом и ручка уже была не нужна. Никакой подготовки, вообще, ничего. Я могла болтать с духами в своей голове в любое время, в любом месте. И мне это даже нравилось. Мы с подругой развлекались так на лентах в институте. Садились в самый конец аудитории и болтали с ними. Вернее, она спрашивала, а я как бы переводила… Однажды мы даже отправили одного нелюбимого препода в туалет с расстройством желудка. Оказалось, что духи и такое могут сделать. Нам было скучно на лекции… И они предложили отослать этого противного мужичка в сортир, я согласилась. Через пять минут тот вдруг заёрзал, велел читать методичку и быстренько вышел. Вернулся за две минуты до конца ленты, бледный, измученный. А мне было смешно, казалось, это такая весёлая шутка… Я даже не понимала, что с каждым днём наделяю их всё большей властью, я думала, они… мои друзья, вроде ангелов. Но веселье закончилось быстро и жутко…
***
Прошлое
Ева трезвонила в дверь так, словно где-то пожар.
Танька открыла не сразу. Испуганно оглядела их.
– Ты живая! – выдохнула Ленка. – Чего не открываешь так долго?
– Чё случилось? – нахмурившись, хозяйка квартиры отступила, впуская подруг в прихожую. – Вы чего такие бледные?
– Ты одна? – уточнила Ева, игнорируя её вопросы.
– Ну да, – пожала угловатыми плечами Таня, – мама сегодня в ночь.
– Супер! – кивнула Чернова. – Тогда мы остаёмся ночевать.
– Да пожалуйста! – ошарашенно кивнула девчонка. – Но что случилось-то?
– Песец случился, – скидывая кроссовки, зло хмыкнула Ленка. – Знаешь, такой белый пушистый зверёк к нам пришёл… Ты пока не открывала, мы уже решили, что ты того…
– Чего того? – ахнула, ничего не понимая, Танюха.
– Диана сказала, что мы доигрались, – убийственным тоном выдала Ева. – Помнишь, у меня недавно рука дичь какую-то писала. Я сначала даже не поняла, что такое. И голос стал какой-то… неприятный, злой, что ли… А сегодня она мне и выдаёт, что не приходила, что духов всяких вокруг целая туча, и они все рады дорваться до разговора с живыми. Они же нашу энергию жрут. Вот, смотри, какие у меня опять руки холодные!
Танюха вздрогнула от прикосновения её ладоней.
– Короче, нас развели… Диана на контакт редко выходит. А болтает с нами всякий астральный мусор. И эти сущности… они нам точно не друзья. Танюха, ты только не пугайся! Она говорит, если мы будем все вместе, то справимся, и ничего плохого не случится.
Девчонки уже по-свойски прошли на кухню.
– А что может случиться? – у Танюхи от таких новостей даже голос осип.
– Да всё что угодно! – нервно потянулась за конфеткой Ленка. – Вита говорит, на нас сегодня будет атака демонов.
Танюха, взявшаяся за кружку с чаем, едва не выронила посуду.
– Это не я говорю, это Диана так сказала, – пояснила торопливо Чернова. – Сказала, что сегодня нам надо быть всем вместе. Как мы эту кашу заварили, так и закончить это надо. Сегодня сороковая ночь с того первого раза, с Хэллоуина. И они попытаются наши души заполучить окончательно. Говорит, могут как-то пугать, голову задурить, глюки вызвать и даже довести до самоубийства. Поэтому мы должны быть вместе и поддерживать друг друга. Вот…
Ева замолкла на полуслове, словно прислушиваясь к чему-то.
– Витка, ты чего? – тревожно заглянула ей в глаза Ленка.
– Подожди… Диана пришла. Сейчас! – Ева внезапно начала отдавать распоряжения чётко и быстро. – Танюха, балкон закрой. И кресло придвинь, чтобы быстро нельзя было выскочить.
– И окна закрыть?
– И окна.
Хозяйка послушно кинулась к балкону, сообразив, что она живёт на пятом этаже.
– Ленка, собери все ножи! Ну и всё, что есть такое, твёрдое, острое, опасное. Утащи, куда-нибудь, в спальню или ванную! Танюха, у тебя есть Библия или иконы?
– Ну, какие иконы, Вита, ты с дуба рухнула? – пропыхтела подруга, задвигая балконную дверь тяжёлым креслом. – Слушай, а Библия, кажется, есть… Эти, как их… иеговы как-то втюхали маме…
– Иеговы? А она нормальная? – нахмурилась Ева. – Ладно, тащи, какая есть! И мел!
– У меня нет мела.
– А маркер?
– В верхнем ящике в гарнитуре глянь! – долетело издалека.
– Вот тут! – крикнула Ленка, сгребая с лязгом опасную кухонную утварь.
Танюха вернулась в кухню, застыла на пороге, глядя на Еву, ползающую по полу. Чернова увлечённо рисовала маркером большой, чуть кривоватый круг.
– Ты что делаешь? – Ленка, избавившись от ножей и вилок, застыла рядом с подругой.
– Что «Вий» не смотрели? – хмыкнула Ева, сдувая упавшую на лоб тёмную прядь. – Живо в круг! Библию сюда в центр клади. Будем тут сидеть, пока они не уйдут. И ни шагу за границу круга!
– Они? – вздрогнула Ленка.
– Да, Диана, говорит: они уже здесь, – кивнула Чернова.
И девчонки одним прыжком оказались в кругу, начертанном чёрным маркером на белом кафеле в центре кухни.
***
Та ночь осталась в памяти сумбурной чередой странных, нереальных моментов. И дикого, нескончаемого ужаса. А ещё ожидания утра.
Казалось, взойдёт солнце, и всё отступит как сон, и всё вернётся на свои места.
Больше всего Еве хотелось, чтобы ничего этого не было. Чтобы она никогда не соглашалась на эти дурацкие гадания. Так хотелось жить обычной жизнью обычной студентки. Учиться, готовиться к диплому, тусоваться иногда с друзьями, сплетничать с Ленкой и Танюхой о старшекурсниках.
А не рисовать кресты на бледных лицах своих подруг, не читать нараспев единственную известную Еве молитву «Отче Наш». Спасибо бабушке за
