город, дождь, девочка под зонтом.
…Этот декабрьский номер оказался последним.
Макет журнала подготовили, первую партию отпечатали. А потом не смогли оплатить остальное. Получился крохотный тираж в триста экземпляров, который разошелся по киоскам.
– Не помнишь, когда ты отослала стихи на конкурс?
– Я их вообще не… То есть не помню когда.
– Ты одно стихотворение послала или вместе с…
– Вместе! Мы с мамой написали заявку. Там еще про молочную тучу…
– Так-так-так! – повторил редактор. – Про молочную тучу тоже помню…
А через полгода к нему обратился сотрудник из «Литературной учебы». Насчет какой-то статьи по психологии детского творчества. Виктор дал ссылку на сайты победителей недавнего конкурса, а еще не поленился и составил подборку из стихов прошлых выпусков.
Про «оранжевый зонтик» он тогда сразу подумал, нашел в папках бумажную распечатку, вспомнил имя автора.
– Как, говоришь, тебя зовут?
– Мариша…
– Я имею в виду, как твоя фамилия?
– Шатагина. Марина Шатагина.
Ну да, именно так, что-то на «Ш». Марина Шатагина. Имя и фамилия рифмуются: «ина» – «ина».
(Это он сейчас вспомнил. А когда отсылал стихотворение в «Литературную учебу», старого номера с публикацией под руками не оказалось и он вписал имя автора по памяти. То ли Шатагина, то ли Шаталова… У него тогда был тяжелый период. Электронный журнал оказался нерентабельным, даже убыточным, денег не хватало и нужно было что-то делать: искать работу, развивать новый бизнес…)
– Да, я помню то стихотворение. Мне оно очень понравилось! И остальные – тоже неплохо. Авторский экземпляр мы тебе не смогли прислать – ты уж нас извини. Компьютерный вирус – слышала про такой? Так вот, этот коварный вирус сожрал твою заявку с адресом.
– Я знаю. Наш компьютер тоже…
– А сейчас я даже не знаю, где тот журнал отыскать. Да он, считай, и не вышел. Первую партию отпечатали – триста экземпляров, мелочь.
– А вы… А там правда моя фамилия?
Виктор улыбнулся про себя. Все понятно: первая публикация, настоящий журнал. Конечно, девочке хочется подержать его в руках, рассмотреть картинки, показать друзьям! А главное – увидеть свою фамилию, набранную большими буквами.
– А чья же еще? Конечно, твоя. Стихи же правда твои?
Он не собирался задавать этот вопрос. Спросил без подковырки, автоматически. И ожидал услышать уверенное: «Да, конечно!»
– Да… мои… – услышал он после долгой паузы.
И неожиданно другим тоном, официально, почти по-взрослому:
– Это стихи Марины Шатагиной.
25 марта, 2007 год. Воскресенье
Все утро Виктор просидел за компьютером. На понедельник у него запланирована деловая встреча с бывшим однокурсником, Аркадием Грушиным. Аркашей… Вообще-то они были не просто однокурсниками, а друзьями. Вместе покупали сосиски в институтском буфете, вместе списывали у девчонок лекции. После института собирались не терять связь, но как-то не получилось. Сначала перезванивались, позже перебрасывались короткими эсэмэсками – типа «как дела, старик?» А потом все заглохло.
И вдруг Аркаша позвонил и предложил бросать всю эту бесперспективную возню с журналами.
– Ты что, так и собираешься всю жизнь по спонсорам побираться? Ты же умный парень, с мозгами. А нам сейчас менеджер по рекламе вот так нужен! …Да ладно тебе прибедняться! Есть у тебя опыт, еще какой!
Виктор отнекивался, но не очень настойчиво. Ему давно хотелось поменять курс, найти интересную работу с хорошей зарплатой, съездить за границу! Он же нигде не был… А Аркаша взахлеб рассказывал о своей поездке в Англию и летнем путешествии по Европе.
Конечно, нужно соглашаться. А опыт… Это дело наживное. Что там Аркаша велел подготовить? Портфолио, резюме и…
«Уа-а-а! Уа-а-а!» – заголосила под окном чья-то машина.
«Ау-у-у! Ау-у-у!.. А-а-ах, ах, ах!» – вразнобой подхватили припаркованные во дворе «москвичи» и «лады».
Виктор подошел к окну: его старушка, которую он купил в рассрочку и далеко не новой, дремала на обычном месте, под липой. Если она и подала голос, то сделала это лениво, без излишнего рвения.
Хлопнула дверь подъезда. Во двор выскочил бородатый сосед с третьего этажа, без шапки, в накинутой на плечи куртке. Следом появилась гроза мелких хулиганов, пенсионерка Маргарита Евгеньевна. Это благодаря ей месяц назад удалось установить личности троих малолетних злоумышленников, поджигавших содержимое почтовых ящиков.
– Безобразие! – трубно заголосила она, воздев руки к небу. – Докатились! У-у-у! Бандиты! – погрозила она кому-то кулаком.
Во двор вышли еще несколько владельцев безгаражных автомобилей. Бородач с третьего этажа растерянно кружил вокруг своей машины, бестолково размахивая руками.
Не прошло и десяти минут, как на место происшествия прибыли оперативники. Поговорив с потерпевшим и выслушав эмоциональный доклад Маргариты Евгеньевны, они осмотрели побитый «москвич», посадили в машину бородатого и двух малолеток, которых Виктор заметил только сейчас, и уехали. Народ стал понемногу расходиться.
– Что там стряслось, Маргарита Евгеньевна? – услышал он голос соседки по лестничной клетке.
– Да что! Стекло у машины разбили кирпичом! Так вот прямо среди бела дня! И куда только родители смотрят?
– Взяли чего?
– Не успели. Да и стекло толком не пробили. Но все равно его придется менять – вот родители обрадуются!.. И ведь одеты вроде прилично. Один, который постарше, насупился и молчит. А девчонка совсем малявка, ну та – в слезы.
– Да… Совсем детей распустили. Избаловали! С малых лет им и то и сё – телефоны дорогущие, игры всякие. А они от безделья с ума сходят.
Соседки еще минут пять со вкусом вспоминали о прежних строгих методах воспитания и недоумевали, куда катится современная молодежь. Согласно их прогнозам, молодежь уже докатилась дальше некуда, но – кто знает?
А Виктор вернулся к компьютеру. Значит, так: портфолио, резюме…
Вечером он послал Аркадию эсэмэс, уточнил время и место встречи.
Ответ пришел быстро: «Завтра в 10:00. Заречная, 1А».
Виктор впечатал адрес в поисковик, по карте определил место. Понятно, Заречная улица – это в Канавино, не так чтобы далеко, но если добираться общественным транспортом, то муторно. Утром, в понедельник…
На кухне зазвонил телефон. Наверное, опять реклама. Свои вряд ли будут звонить на городской.
– Виктор Алексеевич? – услышал он тоненький девчачий голос. – Это… Я хочу сказать…
Девочка замолчала.
– Алло? Кто это?
– Я… Вы завтра, пожалуйста, не ездите никуда. На машине… Пожалуйста, не ездите, а то что-то может случиться.
– Что может случиться? Почему?
– Я не могу сказать, но – пожалуйста! Не ездите никуда! – повторила девочка.
Они что, играют так? Вроде по голосу не скажешь. Девчонка того гляди заплачет.
– Да что случится-то? – усмехнулся Виктор.
– Вы… – Девочка запнулась. – Вы погибнете завтра! Если поедете…
На плите засвистел чайник. Ладно, поиграли – и хватит! Его родители в своем детстве вот так же пугали соседей Фантомасом. Мама рассказывала. Оставляли в дверях записки типа «Вас вызывает Фантомас!». Да и он сам, когда был школьником, развлекался тем, что звонил случайным людям и загробным голосом сообщал: «Готовьтесь. К вам едет Бегемот!»
Вот и эта девочка: насмотрелась-начиталась всяких «Гарри Поттеров»… Правда, до такого они с приятелями не додумались.
«Погибнете!..» – это надо же такое сказануть! Даже как-то… неприятно.
Выпив крепкого чаю, он снова залез в компьютер. В ФБ несколько сообщений. Одно от Лены… Несколько слов, но этого достаточно. Значит, простила, помнит! Значит, все снова будет хорошо.
Ответил не сразу. Посидел, подумал. Еще раз перечитал короткую записку. Хотелось зависнуть в этом времени, продлить мгновение – когда что-то хорошее уже случилось, но не совсем, и это «не совсем» зависит от того, что он напишет в ответ.
На стене громко тикают часы. Эти ходики с маятником и кукушкой остались от бабушки. Днем их не слышно, а вот вечером тиктакают в полный голос, заглушая тишину. И хотя ходики бессовестно врут, то убегая на пятнадцать минут, то отставая на полчаса, Виктор к ним относится с нежностью. Ему вообще нравится копаться в прошлом: перебирать старые черно-белые фотографии, всматриваться в молодые лица родителей…
