треском провалились. Я не помнила ничего, что предшествовало моему появлению в этом мире. Пусто! Воспоминания были, но они так ловко прятались, что я не могла выловить ни одной мысли.
Из размышлений меня вывел очередной громогласный хлопок. Вскочив со стула, а бросилась проветривать кухню. На этот раз особых разрушений не было, если не считать облачка сизого дыма, медленно плавающего под потолком.
— От чего зависит сила взрыва? — поинтересовалась я, наблюдая, как дымок неспешно плывет в по направлении к улице.
— Не знаю. Наверное, от того, что я капаю в котелок, ну или от растений, ничего конкретного я сказать не могу. Знаешь ли, раз на раз не приходится! Ну что, разрухи особой нет, грязи мы тоже не навели, так что можно сразу браться за последний на сегодня заход. Кстати, пока я ищу нужный рецепт, ты могла бы и ужином заняться.
Недовольно нахмурившись, я протянула:
— Почему я? Это твой дом, вот и угощай меня!
— Опять пытаешься поставить меня на роль своего слугу? Нет, так дело не пойдет! Может, в твоем мире такое и возможно, но у нас, знаешь ли, принято, что если в доме есть женщина, то она занимается всем, что связано с едой. А еще я до ужаса устал за сегодня. Подумать только, четыре опыта за один день!
— Я тоже устала!
— С чего бы? Ты же просто сидишь и смотришь, как я подготавливаюсь к экспериментам.
— А потом помогаю тебе убирать все последствия, оказавшиеся после их проведения! Не забывай, кто отскребал пол от той белой гадости.
— Ты мыла пол, а я отскребал остатки зелья от стен и всех остальных поверхностей, тут мы с тобой были в одинаковых условиях. Ладно, хватит спорить, в этом вопросе ты меня все равно не переплюнешь. Думаю, ничего не случится, если сегодня за ужин будешь отвечать ты. Только не отрави меня, иначе останешься в Алеме совсем одна на ближайшие полтора года!
— Я не хочу ничего готовить!
— А есть хочешь?
— Немного… — буркнула я, почувствовав, что действительно проголодалась. Услышав мой ответ, Олли заулыбался пуще прежнего.
— Ну вот видишь! Если хочешь есть, значит, можешь приготовить ужин. Я-то привык обходиться малым, мне и корочки хлеба хватит. У меня, знаешь ли, детство было не самым простым, а вот ты, судя по всему, неженка, привыкла ко всему хорошему. Ничего! Проголодаешься, так, чтобы по-настоящему есть захотеть — и руки сами начнут готовить. Если что — продукты в том шкафу. Покопайся немного, там, вроде, кусок мяса где-то завалялся, его давным-давно пора где-то применить.
Не преставая ухмыляться, парень вернулся к нарезке очередного плода, а я, снова ощущая подсыпающую злобу, встала и полезла в указанный шкаф. К моему изумлению, открыв его, я почувствовала прохладу.
— Почему тут так холодно? — крикнула я, окоченевшими руками разбирая залежи продуктов.
— Этот шкаф сделан из особого материала, точнее, внутри него есть пластины из него. Я не знаю точно, как он называется, но он способен создавать холод. Чем теплее снаружи, тем холоднее внутри. Эта штука нужна для того, чтобы еда дольше хранилась. Что, у тебя на родине ничего такого нет?
— Что-то есть, только я не помню, что именно…
Найдя окаменевший кусок мяса и кое-какие овощи, я вылезла из замороженного шкафа. Какой же он холодный внутри! Тихо ворча себе под нос, я направилась к раковине. Повозившись с вентилями, я все же умудрилась включить горячую воду, и где-то в недрах дома запели, забурлили трубы. Я целиком погрузилась в свои мысли, позволив руке самой взять нож и приняться за нарезку продуктов. Все, что я видела перед собой, меня не устраивало. Мне не нравился вечно улыбчивый Оливер, не нравились его взрывы, не нравился его огромный, вечно каркающий ворон, и мне совершенно не нравилась перспектива провести полтора года в его мире. Здесь даже дышалось по-другому, не так, как на моей родине!
Где-то за моей спиной бурлил котелок, парень произносил какие-то непонятные слова, и от звука его голоса я раздражалась еще сильнее. "Ничего у него не получится, это напрасная трата времени! Неужели не понятно, что все эти заклинания — сказочка для маленьких детей?! Это не может сработать, и придется мне просидеть в этом Алеме целых полтора года". Чуть слышно всхлипнув, я постаралась отвлечься от мыслей и переключить внимание на то, что делаю в данный момент, однако меня не отпускала мысль, что я заточена в потустороннем мире на долгих восемнадцать месяцев. Что я буду тут делать все это время? Я не провела в Алеме и суток, а уже готова броситься на кого-нибудь.
От размышлений меня оторвал звук очередного взрыва. Снова что-то пошло не так, опять ничего не получилось! В глубине души я надеялась, что попытка Олли покажется удачной, и после хлопка я окажусь дома, но нет, я все так же осталась стоять у столешницы с ножом в руках. На этот раз, помимо задымления, камин покрылся остатками варева. Почти сразу же послышался полный восторга голос юноши:
— Ну ничего себе! Как рвануло-то! Ты запомнил, что мы использовали? Потом напомнишь, чтобы я записал, какие реактивы ни в коем случае нельзя смешивать между собой! Только посмотри, сколько дыму! А как хлопнуло! Я уж испугался, что сейчас снова с огнем начнем бороться! Надо будет толкнуть этот рецепт пиротехникам, им такие эффекты точно понравятся. Много дыма, много шуму, и никакого огня — чего еще желать? Так, напомни мне, чтобы я вечером все это записал, иначе к утру я уже забуду, что с чем смешивал.
— Почему ты разговариваешь сам с собой? — раздраженно бросила я. Олли ничуть не обиделся на мой резкий тон — почти сразу же откуда-то сзади донесся его полный веселья голос:
— Я разговариваю со своим спутником, в этом нет ничего зазорного. Да, взрослые так редко поступают, но все равно, это не запрещено законами. Это же самый лучший собеседник, которого только можно представить! Хермис не всегда меня поддерживает, зато практически никогда не спорит.
Я насмешливо фыркнула и хотела было вернуться к прерванному занятию, как вдруг заметила, как из пальца, держащего луковицу, тоненькой струйкой сочится кровь. Я не чувствовала боли, но стоило мне увидеть ранку, как она принялась неприятно саднить. В душу закралась смутная надежда. Если я поранилась тут, в Алеме, во сне, то, может, я проснусь дома? Я зажмурилась, всей душой надеясь вернуться на родину. Но нет, мое желание не спешило сбываться. Я все так же стояла у раковины в деревянном
