Я думаю обо всем, что стало твориться в моей жизни, пока не слышу сигнал автомобиля и не спешу сесть в салон. Виктор действительно смог многого добиться… Такой внедорожник стоит даже не сотни тысяч… Радуюсь за него и думаю о собственной никчемности. Я сумела купить только квартирку и подержанную ласточку… С грустью думаю, как там моя машинка, и не повредил ли ее эвакуатор.
— Ты в порядке? Бледная такая! — вдруг говорит мужчина, словно хочет вернуться к разговору, который мы с ним так и не закончили.
— Да. Все хорошо. Спасибо. А ты? Что мы все обо мне и обо мне? Расскажи, как у тебя дела, Вить? Чем живешь? Может, у тебя семья есть? Невеста?
— Я женат, Тань! — улыбается Виктор, поглядывая на меня, а поймав смятение на моем лице, негромко хихикает: — на работе… Не было пока времени думать о семье, да и не удалось повстречать девушку, с которой я готов был бы пойти по жизни… Пока…
Мужчина многозначительно смотрит на меня несколько секунд, и в его взгляде теплится нежность, но он возвращает все внимание на дорогу.
— А ты за годы после расставания с Багрянским не успела выйти замуж?
А вот этот вопрос почему-то отдается неприятным болезненным спазмом внутри. Не успела… Потому что боялась переступить через прошлое и впустить кого-то в свою жизнь.
— Нет, и не планировала, — отвечаю я. — Что у тебя за бизнес? Чем занимаешься?
Я увожу тему разговора, а сама снова и снова вспоминаю взгляд Багрянского, наполненный болью, отчаянием и ревностью.
— Как ты думаешь, твой Демьян не перепутает нас? — однажды спросила Аня.
— С чего вдруг? Мужчина никогда не спутает свою женщину даже с близнецом…
— Ой… Я тебя умоляю! Мужчины слишком примитивные существа… Напьется и забудет обо всем на свете.
— Он никогда не напивается до такого состояния, если только не повторится один случай… А вообще мы с ним в шутку придумали пароль даже: «Два Д — Дымка и Дема». Тебе не о чем переживать! Он не станет приставать к тебе вместо меня…
— Ты сказала про какой-то случай… Что за случай такой?
Думаю о словах Багрянского, что я виновна в измене куда больше него… Неужели из-за того, что я рассказала сестре пароль? Неужели он не почувствовал на самом деле, что с ним рядом находилась не я? Нет… Это бред чистой воды! Я не должна искать оправдание этой измене. Тогда зачем ищу спустя столько лет?
— Тань, мы приехали! — говорит Виктор, мягко касаясь моего плеча, и я поднимаю взгляд на большой торговый центр.
Мы с Виктором бродим по торговому центру, и я успеваю положить в тележку пуховое одеяло и подушку, пусть и не знаю, как долго пробуду дома. Баба Нюра была права, когда сказала, что все вещи испортились от сырости. На них просто невозможно спать. Думаю о том, что следовало вытащить матрас, чтобы просушить его, пока мы ездим, и немного морщу губы. Сама не замечаю, как сворачиваю в детский отдел.
Ася обмолвилась, что любит сов, и взгляд прилипает к мягкой игрушке, белоснежной сове с большими голубыми глазами, совсем как небесный простор в ясный день. Я тянусь к ней и беру в руки.
— Только не говори, что хочешь сделать подарок той девочке! — хмурится Виктор.
— Я… — понимаю, что мне нечего сказать в свое оправдание и замолкаю. Да и должна ли я оправдываться вообще?
— Именно для нее ты и хотела купить игрушку… У тебя слишком большое сердце, Таня! — покачивает головой приятель. — Но тебе следует понимать, что ты не пробудешь с девочкой долго… Ты ведь приехала не для того, чтобы помочь ей своим присутствием? Ты хочешь стать донором для нее? Для чего? Переливание крови? Пересадка костного мозга? Только не говори, что отдашь ей какой-то жизненно важный орган…
— Все куда сложнее, Вить… Асе не подходят донорские стволовые клетки, и если мои не подойдут, то я должна буду… мне придется… — Понимаю, что следует высказаться, чтобы не сойти с ума. Прижимаю сову к себе и поднимаю взгляд на Виктора. — Родить ребенка от Багрянского, чтобы стволовые клетки взяли из пуповинной крови.
— Чего? — на лице мужчины застывает выражение ужаса. — Постой! Должна? Родить ребенка от человека, который воткнул тебе нож в спину для того, чтобы спасти жизнь ребенку, рожденному в измене? Я все верно понимаю?
Знаю, что это звучит нелепо, потому что сама не понимаю, как согласилась пойти на такое, поэтому киваю и опускаю голову.
— Я, конечно, понимаю, как Багрянскому хватило ума попросить тебя о таком, но почему согласилась ты? Если девочке не подходят стволовые клетки других доноров, не может ли это означать того, что ей не подойдут и клетки рожденного малыша?
Я думаю.
Наверное, такой вариант существует, но если есть шанс, мы должны воспользоваться им…
Или нет?
— Вить, знаю, что это все очень глупо, но я не могу не помочь малышке… Она не виновата, что была рождена в измене… Мы все совершаем ошибки, но дети не должны нести наказание за нас. Понимаешь? Эта девочка ничего дурного не сделала никому. И я хочу помочь ей, если смогу…
— Не понимаю тебя, Тань… Честно, не понимаю… Знаю, что ты добрая и готова отдать все, чтобы помочь другим, но ты уже думала, что будешь делать с ребенком, который родится? Сможешь ли ты беззаветно полюбить его, если будешь знать, что его отец сотворил с тобой? Что он воспользовался тобой в очередной раз, чтобы спасти свою дочь?
Слова Виктора режут по живому. Его вопросы вскрывают то, что я пыталась захоронить в себе, потому что пока не думала о будущем. Я просто дала себе установку, что это будет мой малыш. Ребенок, о котором я уже и не мечтала даже.
— Вить, я не хочу пока об этом говорить… Я рассказала тебе уже слишком много, и мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслями, терзающими душу. Я пока сама не знаю, как и что будет… Понимаешь?
Виктор шумно вздыхает и кивает.
— Прости… У меня в голове не укладывается то, что ты топишь себя добровольно, но ты права… Если тебе тяжело говорить на эту тему, то я больше не подниму ее. Только пообещай мне, Тань, что если тебе потребуется помощь, ты обратишься ко мне! Я поддержу тебя всегда и выслушаю. Договорились?
Я улыбаюсь, кладу сову в тележку и обещаю другу, что непременно обращусь к нему, если мне потребуется высказаться кому-то или попросить о совете.
Набрав необходимые на первое время продукты и средства гигиены, мы идем к выходу. Я купила столько всего, что приходится брать тележку. Хоть Виктор и предлагает оплатить мои покупки, я отказываюсь, потому что у меня есть накопления, а принимать такую помощь я не готова. Мне не хочется чувствовать себя обязанной впоследствии.
Приехав домой, Виктор помогает мне разобрать пакеты, и мы решаем прогуляться к лесу, как я и обещала, пусть ноги гудят, и я чувствую себя немного ослабшей после взятия крови… Или после пережитого стресса?
