расслабиться.
Тварь-Марина сумела разрушить мое спокойствие. Но это полбеды. Самое страшное, что она покачнула мое доверие.
И вот как-то днем, сидя в своем кабинете, я испытала жуткую потребность сделать хоть что-то. Давясь от любопытства, приправленного изрядной долей ревности и сердечных спазмов, я полезла в социальные сети. Это самые большие предатели из всех возможных, и при желании там можно найти все, что угодно.
Фамилию Мариночки я не знала. Но это не проблема. Прошлась по знакомым девочкам, работающим в офисе и вуаля — аккаунт Марины Прокиной передо мной во всей красе.
Чуть помедлив, я включаю режим невидимки и захожу к ней. От волнения аж потряхивает. Такое чувство, будто совершаю преступление, а еще мне страшно. И ни черта не соображаю.
У этой звезды много фоток. Она из тех, кто щелкает себя на фоне заката, куста, кривого дерева, тарелки со жратвой и обоссанной стены с матерным словом во весь рост. Везде выпяченные губы и ресницы во весь экран. И позы такие уверенно-вызывающие, но не пошлые. Спина с перегибом, грудь вперед, попа назад, волосы через плечо и во взгляде вызов. Стерва.
Я вспоминаю, как она трогала моего мужа за руки и ее улыбку, и меня трясет еще больше. Я даже прижимаю ладони к лицу, пытаясь перевести дух.
Потом возвращаюсь на самые последние фотографии. На втором заходе голова работает лучше, хотя в висках все еще стучит. Вот она в тренажерке. Вот фото перебинтованной ноги. А вот селфи улыбающейся довольной гадины в салоне автомобиля. И по пестрым подушкам на заднем сиденье, я узнаю машину своего мужа.
***
Сердце проваливается до самых пяток.
Опять? Когда?
Открываю фотку во весь экран, вижу дату — неделю назад. Немного отпускает. Примерно то же время, когда их по моему заказу фотографировал Саша.
Потом цепляюсь взглядом за подпись к фотографии.
Едем домой после хорошего трудового дня.
Не «еду», не «меня везут», а именно «едем»! Меня почти выворачивает наизнанку. Я мозгами понимаю, что это показуха, а сердцем не могу. Сердце в ужасе, бьется где-то то ли в горле, то ли под коленками, то ли еще где.
На фотке видно рукав Лешиной куртки. Он был за рулем. Сидел рядом с озабоченной дрянью и позволял ей фоткаться у нас в машине. Кто-то скажет, подумаешь, ерунда, но для меня это еще одна капля яда в забродившую бочку моего прежнего безграничного счастья и доверия.
Силой воли заставляю себя перелистнуть дальше. Вижу ее в автобусе, со скорбной подписью снизу: «Почему Вселенная так жестока? Она отправляет меня к за тридевять земель, а сердце остается дома, на привязи».
И к кому же оно привязано? Уж не к блаженному ли рыцарю, который готов подвозить каждую хромоногую курицу на нашем семейном автомобиле?
И снов злая интуиция подбрасывает дров в топку.
Ни черта не каждую…
А именно вот эту, которая не скрывает своего интереса, и про которую он гордо говорит «А то!» своим друзьям.
Я вскакиваю со стула и начинаю метаться по кабинету из стороны в сторону, как волчица вдоль прутьев клетки. Зарываюсь пальцами в волосы, рычу, злюсь.
Буквально ловлю себя на грани взрыва, заставляю сесть обратно.
— Хотела смотреть? — шиплю на саму себя, — так смотри!
Снова листаю. Какие-то унылые фотографии чужого города. Серое офисное здание, постная морда Марины, изображающей вселенскую скорбь. Никакого компромата или подозрительных снимков.
Только на последнем кадре, выложенном сегодня утром, она улыбается. На заднем плане у нее настенный календарь и обведена в кружок дата. Снова лезу в описание, там бред типа «ура, через три дня домой». Это первая половина подписи. Вторая «вернусь как раз на день рождения. Лучший подарок — это снова быть рядом с тем, кого любишь. Скучаю. Жду. Считаю часы».
Скриплю зубами и захлопываю ноутбук.
Значит, у Мариночки день рождения на носу, и она ждет подарочков от «любимого»? Изнывает бедная? Зараза…
Я уверена, что у нее большие планы на эту дату. И все они так или иначе связаны с моим мужем. Леша мой, олень благородный, наверняка ведь не откажет в помощи в такой знаменательный день. Например, довезти до дома и поднять наверх тяжелые сумки…
Боже…Стоп! Что я делаю? Зачем накручиваю? Стоп!
Выдыхаю. Вспоминаю заветы Алисы, говорю себе, что я самая лучшая, что мне все по плечу и уж с этой выскочкой я точно справлюсь. Хрен ей, а не мой мужчина.
Тем же вечером встречаю мужа с улыбкой на губах и сообщаю ему радостную новость.
— Леш, у меня сюрприз.
— Какой? — тут же спрашивает он. Мальчишки всегда остаются любопытными.
— Вот такой, — достаю из-за спины два билета, — у тебя отпуск. И мы уезжаем отдыхать.
Березин удивляется. Смотрит на меня как-то растерянно:
— Это в честь чего такая роскошь?
— Ты не рад? — отвечаю вопросом на вопрос, подхожу ближе и обвиваю его шею, зарываясь ладонями в густые волосы на затылке.
— Рад. Просто неожиданно…
— Вот и не бухти, — целую его в губы, — лучше обними меня.
***
Этот отпуск стал нашим вторым медовым месяцем. Море, солнечные горы и красивый отель. Нам достался номер для молодоженов с прекрасной террасой и видом, от которого захватывало дух.
Была вкусная еда, долгие прогулки, купание под луной, экскурсии и ночи без сна. Мы много говорили, как подростки смеялись над глупостями и сидели на набережной, провожая закат.
Я очень старалась. Буквально из кожи вон лезла, чтобы Леша вспомнил о том, как нам хорошо вместе, и что, когда мы рядом весь мир может катится в бездну, и нам на это будет плевать. Вроде получалось. Березин выглядел абсолютно счастливым, довольным и в прямом смысле этого слова не спускал меня с рук. Я снова почувствовала себя маленькой, невероятно любимой девочкой, в которой муж души не чает.
В день, когда у Мариночки должно быть день рождения, я превратилась в один большой эхолокатор и тщательно следила за тем, чтобы Леша не зависал в телефоне. Выбрала экстремальную двухдневную экскурсию с подъемом в горы и ночевкой в палатках. Там то не до телефона было, то связь отсутствовала. Море ощущений, адреналин через край и никаких левых баб, настойчиво пытающихся вклиниться в наши отношения.
Он лишь пару раз заглядывал в мобильник, но я неизменно была рядом, не позволяя ему отвлекаться. Это мой мужчина, и мой второй медовый месяц. Все остальные могут катиться к чертовой
