— Ну ты вообще уже. Тетя Маша очень хорошая, она…
— Да-да, только вот я соседку чаще вижу, чем родную мать, которой приходится по-настоящему вкалывать, лишь бы вытянуть мою учебу и квартиру эту…
Мы помолчали, каждая думая о своем, но потом Васька опять взялась за свое.
— Но ты тоже, знаешь ли, не имеешь права из-за каких-то амбиций портить себе жизнь, — выдала она, помогая мне натянуть и зафиксировать корсет. — Поэтому вот так. Васнецов сказал: фиксация, максимальный покой, таблеточки и ЛФК. Реабилитация нужна с самых первых дней такой травмы, сначала в постели, потом…
— Ты сильно потратилась? — нахмурилась я. — У меня сейчас нет нужной суммы, чтобы…
— Забей, — не дала мне договорить Рогова. — Даже не думай об этом.
— Я отдам, Вась, — пообещала я. — Потом как-нибудь, но обязательно отдам. Ты все запиши и…
— Ага, еще скажи, чтобы чеки собирать начала. Перестань, Селезнева, не беси меня.
Я все равно осталась при своем мнении, но спорить перестала. Что зря воздух сотрясать?
— Спасибо тебе.
— Ерунда, — отмахнулась Васька. — Танцоры своих не бросают. Обидно, конечно, что придется взять академку прямо перед самым выпуском, но…
— Никакой академки не будет, — поджала губы я. — Я сдам экзамен и получу этот чертов диплом.
— Ты не дура, Селезнева. Ты клиническая идиотка.
— Думаешь, я не знаю, что Хорьков присматривается ко мне, чтобы взять в свой театр современного танца? — прищурилась я. — Второго такого шанса больше не будет! Полгода простоя, год повторной учебы — и на моей карьере можно будет ставить крест. Я слишком много вложила в эту мечту, чтобы сейчас отказаться.
— Ритка, — выдохнула Рогова. — Ты сумасшедшая…
— Я знаю. Но, может, в этом мое счастье? К экзамену я уже восстановлюсь, вот увидишь. На мне же как на собаке все заживает.
— Иногда я завидую твоему непробиваемому оптимизму, — призналась подруга. — Ну а если…
— Не будет никаких если, — твердо заверила ее я. — Это мое тело, я ему хозяйка, и оно мне послушно, а никак не наоборот.
— Селезнева… — Я так и не поняла, чего в этом возгласе было больше: восторга или возмущения.
— Не смей никому говорить о моей травме. Никому, Васька, поняла? Особенно Хорьку или маме, у нее и так в последнее время постоянные головные боли, не надо ей нервничать, — сказала я. — Узнаю, что рассказала, — не прощу. Ясно?
— Ясно, что тебе надо работать с категоричностью, подруга. С таким бескомпромиссным характером сложно будет жить.
— Ты так говоришь, точно тебе уже полтинник, а не двадцать, — закатила глаза я. — Надеюсь, мы друг друга поняли.
— Поняли, — поджала губы Васька. — Кстати, я знаю, чем тебя порадовать. Велесов сегодня заявился в универ таким, будто его хорошенько вчера отп…
— М-м-м?
— Он даже хромает, — хмыкнула Рогова. — И ходят слухи, что Хорьков пробивает его отчисление. Так ему и надо, вот совсем не жаль.
И с этим просто оказалось невозможно не согласиться. Значит, Глеб все же разыскал Сашку вчера… А вот мне мужчина так и не перезвонил. Было тревожно и обидно.
Когда Васька ушла, я набирала любимого раз десять. И все мои звонки остались неотвеченными, а сообщения проигнорированы.
Глеб отозвался только на следующий день.
— Хватит мне названивать, — прошипел вместо приветствия он.
— Глеб, я… — совершенно растерялась от холода и раздражения в его голосе.
— Я занят. Не звони мне больше, — скомандовал мужчина. — Сам наберу.
И он отключился. А я так и осталась смотреть на телефон в полнейшем непонимании, чем вдруг заслужила подобное отношение… Хотя, пораскинув мозгами, поняла.
Глеб просто не хотел связываться с проблемной девушкой. Это падение испортило мне жизнь. Велесов добился своего.
Боль в спине меня так не тревожила, как боль в душе. От нее таблеток не придумали, и нужно было самостоятельно справляться, но у меня не получалось…
Жизнь потеряла краски, а все мысли начинались и заканчивались Глебом.
Он перезвонил.
Тогда, когда уже и не ждала, надумав себе такого, что волосы дыбом вставали.
— Мышка, привет, — как ни в чем не бывало сказал мужчина, едва я ответила на звонок.
— Привет, Глеб.
— Обиделась, да? — проявил талант проницательности он. — Ну, не дуйся, Ритуля.
— Хм-м…
— Да, я бываю резок, когда занят. В такие моменты меня лучше не трогать, чтобы не огрести, — продолжал оправдываться Глеб. — А занят я сейчас почти всегда, в бизнес с головой нырнул, расширяемся.
— Я уже поняла, что позвонила не вовремя… И ты мне не обрадовался.
— Ну что ты, я всегда рад тебе, Мышка, — успокоил меня мужчина. — Просто давай договоримся, что я сам тебе буду звонить и писать, ладно? Ты можешь попасть в тот момент, когда я буду на встречах с поставщиками или решать другие важные вопросы. И мы оба не получим радости от нашего разговора, я буду спешить и только настроение тебе испорчу. А я хочу, чтобы моя Мышка улыбалась.
Я хмыкнула. Глеб умел найти подходящие слова, чтобы мое сердце успокоилось и мир вновь окрасился яркими красками.
— Мы договорились? — настаивал мужчина.
— Хорошо, я сделаю так, как удобно тебе.
— Моя умная Мышка, — довольно отозвался Глеб. — Ты скучаешь?
— Очень, — честно призналась я. — Хочу тебя увидеть.
— Знала бы ты, как я тебя хочу, — понизил голос любимый. — Я тобой никак не могу насытиться. Ведьма ты, что ли?
Я рассмеялась.
— Все женщины чуть-чуть ведьмы.
— Жаль, что не получится скоро встретиться, я подохну от тоски без тебя, Мышка, — выдал Глеб.
— Почему не получится? — не поняла я.
— Так я не в городе, опять командировка, — вздохнул мужчина. — Вернусь только через неделю-полторы. Бизнес, дела…
— А что у тебя за бизнес, Глеб? — полюбопытствовала я.
— У моей… семьи сеть ресторанов и клубов в нескольких точках мира. Вот сейчас открываем еще один клуб здесь, в столице, и один в Праге. Мне приходится разрываться с проверками между двумя объектами.
— О…
— Да, придется потерпеть мой кочевой образ жизни, Мышка, — резюмировал Глеб. — Ты же будешь меня ждать, правда?
— Конечно! — с готовностью заверила его я.
Сердце кричало, что я бы такого всю жизнь ждала. Он же мой. Мой принц на белом коне. Моя любовь. Первая и единственная.
— И я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, моя чистая неиспорченная девочка. Ты же позволишь мне тебя испортить?
