Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Радий Ефремович, между прочим, не только прослужил здесь, на Байконуре, больше десяти лет и подполковник в отставке. Он еще автор и исполнитель своих песен.
Откуда-то явилась гитара. Дед Рад долго уговаривать себя не заставил, подстроил ее. Начал петь. Голоском тихоньким, чуть дребезжащим, но приятным, и с большим чувством. И стихи были неплохие, а главное, байконурские, к месту.
– А на площадке самой дальней жизнь ощущается реальней. А почему, так это, право, не вопрос. Придется в шесть часов вставать и невозможно опоздать, ничто на свете не задержит мотовоз[5].
Во время исполнения он со значением посматривал на сидевшую напротив него Елену. Она грустно полуулыбалась и вздыхала.
А мы с нашим экскурсоводом вели меж тем свой диалог.
– Скажи, ты ведь нездешний? Почему вдруг приехал сюда? Стал этим бизнесом заниматься?
– Прибыл однажды, как ты сейчас, на экскурсию. Космосом – да, до этого увлекался. Но воочию как-то меня здесь все окончательно поразило. И влюбился – и в места эти, и в пустыню, и в космодром. Стал приезжать, жить подолгу. Сначала экскурсии водил в музее, в городе. Потом вот потихоньку свой бизнес организовал.
– Уж не была ли в твоем переезде замешана женщина? – полушутливо осведомилась я.
– Возможно. – Он помрачнел и тему развивать не стал.
Постепенно парочки из нашей группы заканчивали ужинать, рассчитывались и уходили. Денис всем рассказывал, что стоянка такси рядом с рестораном, а до гостиницы берут шестьдесят рублей: «Если вдруг дадите шоферу сто, он вас просто расцелует». В конце концов остались только два старичка да Елена и Сенька с Элоизой. Он ей, почтенной матроне, стал оказывать знаки внимания. Она расспрашивала парня, как поступать в московские вузы, сколько стоит жить и снимать квартиру – у дамы подрастал, видимо, ребенок. Потом и Радий закончил свои сольные выступления с гитарой, и, наконец, все распрощались.
Столы официанты начали переставлять на прежнее место, и остались только мы вдвоем с Денисом.
* * *
Очень многие вещи могут вспугнуть женщину, причем необратимо. Запах, звук, свет. Неудачная реплика или шутка. Или мысль о своем внешнем несовершенстве. О паре лишних килограммов. Или о собственной порочности. Или страх последствий, какими бы они ни были.
Очень помогает дойти до конца любовь. Или исключительный такт партнера. Или, напротив, его увлекающая, сбивающая все преграды брутальность. И еще алкоголь, конечно, способствует.
Алкоголя получилось много, и казахский коньяк оказался весьма неплохим.
По тихому засыпающему городку мы дошли до дома Дениса. Я бережно несла в руках его тюльпанчик.
– Ты знаешь, что ты необыкновенная? – вдруг сказал красавчик.
– М-м?
– Да-да. Ты простая, умная, добросердечная. Ты не зазнайка, как многие москвички, и не себе на уме. Ты красавица, такие волосы и правильные черты… Ты полнокровная, настоящая – но очень плавная, ритмичная, и такие изящные руки, и глаз горит. Даже странно, как я не знал тебя раньше.
Мы поцеловались и поднялись наверх по спящей лестнице хрущевки.
Что-то в поцелуе было новое, и вкусное, и мешающее. И дом его, зассанная панельная хрущевка, смущал. Зато квартира оказалась чистенькая и тщательно убранная. Но мы уже мало что замечали. В голове мутилось от коньяка и от страсти.
И его порыв – но порыв неспешный, неторопливый, выдержанный; порыв со знанием дела – пробил многолетнюю защиту. Размягчил сухую корку. Он добрался, пожалуй, до самого моего сердца. Вспыхнул очень яркий, неземной свет, а потом все погасло. И я провалилась в сон. Глубокий, сладкий, долгий, без сновидений.
Среди ночи я проснулась от того, что со мной рядом нет Дениса. Я пошарила рукой по кровати, удивилась – и опять заснула.
Потом он лег подле, какой-то влажный.
– Ты где был?
– Душ принимал.
Он обнял меня, и все началось снова. Напряглись струны, открылись чакры, замелькал свет.
А потом я снова сразу уснула – совсем как девочка. И было жаль просыпаться – и того, что ночь, такая чу́дная, окажется позади.
Ведь днем все всегда бывает не так. И то, что случается ночью, обычно не повторяется.
Утром мы проспали.
Денис, правда, притащил мне кофе в постель. Но для того, чтобы не спеша посмаковать его, рассматривая партнера и квартиру, в которой я неожиданно проснулась, времени не оставалось. И не осталось времени на утренние нежности. Я бы даже, честно-честно, согласилась наплевать на то, ради чего сюда приехала – на пуск ракеты, и остаться на весь день с ним – а потом, в режиме нон-стоп, еще на одну ночь. Но я-то простой турист, а он – руководитель фирмы, принимающая сторона. Поступил бы он так – сразу рухнул в моих глазах. Дело для мужчины – прежде всего.
Поэтому я залпом осушила эспрессо – неплохой, кстати – и бросилась одеваться. При свете утра и беглом осмотре квартирка производила смешное впечатление. Чистенькая, со свежим и дешевым ремонтом, она была исполнена с восточным шиком: душноватые алые обои, плед на диване с изображением пантеры, полуголая литография над изголовьем кровати. Ясно, для чего, в представлении хозяина, сдавалось это жилье. И мы с Денисом тайную порочную хозяйскую задумку в жизнь воплотили.
Мой тюльпанчик Денис заботливо пристроил в вазочку. Я решила его не брать. В самом крайнем случае будет повод сюда вернуться.
– Времени нет, я доброшу тебя до гостиницы, у тебя будет полчаса, чтобы переодеться, – инструктировал меня мой случайный любовник. – А я пока задержу всех на завтраке и возьму тебе сухой паек. Что закажешь?
– Йогурт и пирожок с мясом, они здесь вкусные.
Денис подвез меня на своей машине прямо ко входу «Стартовой» и бросился в кафе, где туристы собирались на завтрак.
Я отправилась к себе на третий этаж и заценила, для чего в советских гостиницах делали обычно такие прямые и ооочень длинные коридоры – чтобы легче было сечь за всеми и контролировать нравственность. Где-то вдали открывались двери и выходил из своего номера дед Влад – но от него-то, кажется, мне удалось скрыться. Зато я столкнулась в коридоре нос к носу с Еленой. Она оглядела меня, открывающую спозаранку дверь своего номера, с ног до головы, оценила мой вид, вчерашнюю одежду и, похоже, еле удержалась от ехидного комментария – однако не скрыла своей загадочной иронической полуулыбки.
Уже будучи за дверью в своем номере, я показала ей язык и бросилась в душ.
В итоге группе пришлось прождать меня в автобусе лишних минут десять, за что я перед всеми униженно извинилась.
Деды мои и Арсений никак мое явление (без завтрака и запыхавшись) не комментировали, даже взглядами – хотя, на мой взгляд, на моем довольном, расслабленном, румяном и сытом лице легко все читалось. Да и чувствовала я себя прекрасно. Вот так живешь, живешь, свыкаешься со своим одиночеством и даже перестаешь помнить, как же это прекрасно – любить и быть любимой. Я словно переродилась за одну ночь, сбросила старую шкурку, стала другим человеком – гораздо более совершенным, что ли. Как будто невидимые полости во мне, которые еще вчера незаметно провисали, как безжизненные крылья стрекоз или сухие тряпочки, теперь наполнились, заискрились, затрепетали.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
