Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Джаспер на долю секунды присаживается, но тут же вскакивает и убегает навстречу идущим к нам родителям Нэда.
Я замечаю, как мама одним глотком допивает вино и наливает в стакан апельсиновый сок. Она недовольна встречей. Ей неловко перед посторонними за свою пьяную физиономию. Папаша же, наоборот, заметно веселеет, забыв об упущенной возможности завести знакомство с Брайаном Крейсером.
Такие, как Джордан Спенсер, нужны таким, как мой папаша. Так же, как чирлидершам нужны замухрышки в качестве «подружек». Те заглядывают им в рот. Слушают их треп, как откровения. Конечно, папаша никогда не пригласит Джордана на званый ужин, но пропустить стаканчик-другой при случайной встрече не прочь. «Скромничая», будет рассказывать о проектах, над которыми сейчас работает; небрежно упоминать фамилии звезд первой величины, когда и с кем из них он играл в гольф, пил пиво или обсуждал маразматика Скорсезе. А напившись, пожалуется на то, как он устал от всей этой фальши и как бы ему хотелось простого человеческого счастья, маленький домик в глубине Техаса, ржавый пикап и простых и приветливых соседей-фермеров.
«Я завидую тебе, Джо, старик… Нет, серьезно, завидую. Ты далек от всего этого мира дерьма и лицемерия. Эх, хотел бы я поменяться с тобой местами…»
Так выйдет и в тот раз. К шести часам вечера мистер Спенсер скажет не больше двадцати слов. Он будет слушать и слушать. И самое забавное и одновременно жалкое, что делать он это будет с огромным удовольствием.
Мамаша допьет вторую бутылку «Шато де Шамире». Быстро выяснится, что миссис Спенсер сама не прочь выпить пару бокалов, и тогда мамаша отпустит тормоза.
«Извини, я не знал, что у тебя сегодня день рождения», – говорит Нэд и виновато чешет затылок.
За что он извиняется? Я знаю о его существовании только лишь потому, что он, как правило, сидит через парту от меня.
И так же, как его родитель смотрит на моего папашу, так же и он таращит на меня свои глазенки, вечно слезящиеся, будто он круглый год простужен. Они смотрят на нас как на представителей иного класса. Как на полубогов. Нэд восхищается мной. И для этого потребовалось всего лишь откусить кусок от его сэндвича с ветчиной и сыром. Мне очень хотелось есть, а в столовую идти было лень. Тогда-то он и проникся ко мне уважением. Он говорил, что я отличаюсь от всех этих уродов, что подкалывают его. А мне просто захотелось чего-нибудь съесть.
Мы уходим на детскую площадку и развлекаемся тем, что поочередно бросаем палку Джасперу, за которой тот носится с такой радостью, будто это не палка, а кусок телятины.
«Что тебе подарили?» – спрашивает Нэд и, прищурившись, смотрит на цветную коробку с бантом на крышке.
Я пожимаю плечами.
«Не знаю. Наверное, что-то очень дорогое и бесполезное».
Нэд удивленно смотрит на меня.
«Тебе совсем не интересно? Я думаю, там что-то клевое».
Я снова пожимаю плечами.
Мы молчим, раскачиваемся на качелях, лениво отталкиваясь ногами от земли.
«О! – оживляется Нэд. – Хочешь увидеть что-то невероятное?»
«Ты о чем?»
Нэд расплывается в улыбке.
«Увидишь, – говорит он и оборачивается к родителям. – Пап, мы хотим проведать старину Мушу, хорошо?»
Мои предки вопросительно смотрят на предков Нэда, те улыбаются и что-то им объясняют. Легкая настороженность на лице папаши и мамаши сменяется одобрительными улыбками, и Нэд тащит меня смотреть какого-то Мушу.
Какое-то время мы поднимаемся на холм Болдуин-Хилз по протоптанной тропинке, которая выводит на самую вершину холма, к Кловердейл-авеню, где, кстати, живет семья Спенсеров. Но когда от родителей остаются лишь размытые точки, Нэд сворачивает с тропинки и ведет меня в глубь парка. Джаспер крутится у нас под ногами, иногда вырываясь вперед или отставая, если его внимание привлекает какая-нибудь коряга.
«Мне нравится этот парк, – говорит Нэд. – Я часто хожу сюда гулять. Знаю тут каждую тропку».
Ну разумеется. А еще здесь ты вряд ли столкнешься с Рольфом Шерманом, который не дает тебе прохода в школе.
«Тебе не нравится этот парк, – говорю я, – ты прячешься в нем от тех, кому не можешь дать отпор».
«Что? – Нэд даже останавливается. – Ты о чем?»
Мне хочется, чтобы мой голос звучал дружелюбно, но ничего не выходит. Даю себе зарок на будущее: если нет уверенности в том, что ты сможешь контролировать интонацию, лучше не раскрывай рта.
«Извини, пожалуйста. Иногда я говорю прежде, чем думаю».
Нэд улыбается двумя рядами прозрачных брекетов.
«Ты об этих придурках, Рольфе и его компашке? Они идиоты, мне на них наплевать. Да, они… э-э… немного усложняют мне жизнь, но меня это не особо трогает. Скорее мне их жалко».
Я внимательно смотрю в его большие водянистые глаза. Нет, он не рисуется передо мной. Он искренен.
«Они пустышки, понимаешь? Мозги им не нужны, в колледж они поступят и без них, потому что могут стать неплохими квотербеками или их родители застелют новым газоном футбольную площадку колледжа. Но самое главное, почему мне их жалко, – Нэд поднимает с земли красно-желтый кленовый лист и, выставив его перед солнцем, смотрит на просвет, – у них совершенно нет фантазии».
Он медленно вращает лист, пока наконец не находит нужный угол.
Лист вспыхивает ярко-красным, словно кто-то включил в нем подсветку. Сквозь маленькие дырочки просачивается солнечный свет, расходится в стороны тонкими лучами.
Я перевожу взгляд с листка на лицо Нэда и понимаю: да, он говорит искренне. Он нашел утешение в фотонах. В примитивной игре света. Единственный выход для такого убожества, как он.
Мы взбираемся почти на вершину холма и наконец останавливаемся.
«Смотри. – Нэд указывает куда-то вперед, на одно из деревьев. – Знакомься, это Мушу. Дружелюбный дракон, хранитель семейства Фа».
Да, действительно, сходство с мультяшным драконом потрясающее. Ствол высохшей мертвой сосны изогнут таким образом, что даже напрочь лишенный фантазии человек разглядит в нем голову придурковатого дракона из вышедшего в том году мультфильма «Мулан». Почти у самого конца обломанного ствола торчат ветки. Две, что потолще, смотрят вверх и напоминают уши, а две других расходятся горизонтально с обеих сторон ствола и выглядят точь-в-точь как усы самого Мушу.
«Да, и в самом деле похож».
«Похож? Да один в один! – смеется Нэд. – Я нашел его на прошлой неделе, когда собирал листья для…» – Он затыкается на полуслове и краснеет.
«Для чего?» – спрашиваю.
«Ну… – Нэд мнется. – У меня есть хобби. Я это… собираю гербарии. Только не смейся надо мной, хорошо?»
Он издевается? Собирает гербарии? Но я не смеюсь. Не потому, что он меня попросил. Просто меня это совсем никак не веселит. Не удивляет. Не умиляет. Ни черта. Такие, как Нэд, вечно выдумывают себе самые нелепые хобби. Будто нарочно.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
