Катя
Блок, в котором проходил квартирник, был большой, угловой, однако в него набилось столько народа, что в какой-то момент Кате стало нечем дышать. Она пересела к балкону. У раскрытой двери покачивался на сквозняке грязноватый тюль, а за окном шумели деревья. Кате отчаянно захотелось на улицу. Останавливало ее только то, что Яна с братом сидели у самой двери. Пройти незамеченной не получилось бы, однако гости постепенно доходили «до кондиции»: повышали голоса и подкручивали громкость на блутуз-колонке.
К тому моменту, как Сен сел во главе стола с гитарой, он был уже основательно пьян. Катя не понимала, что хорошего находили гости в исполнении Юдина. Голос его показался ей визгливым, интонации неестественными, а смысл песни — глупым. И все эти девчонки верят, что Арсений такой же, как его лирический герой: романтичный, верный, с разбитым сердцем?
— Трое нас: я и вы вдвое-е-м! Что ж, давай, этот миг сотре-е-ем! — заливался Сен, ударяя по струнам. — Не хочу просто другом бы-ы-ыть! Сможет ли он, как я, люби-и-и-и-ить?!
Глупо и пафосно. Сен не такой, каким его считают его поклонницы. Он просто не может таким быть, рассуждала Катя. После трудного детства с матерью-алкоголичкой, выживания, борьбы за — элементарно — место под солнцем? Нет, пройдя через такое, люди не становятся романтиками, они становятся циниками — Катя знала это по собственному опыту, хотя опыт у нее был, как сейчас модно выражаться, лайтовый, в облегченной версии.
Студенты все шли и шли. Яна даже встала у дверей и пускала только тех, кто приносил вино и выпивку и у кого было приглашение в чате на телефоне. Катя ждала момента, чтобы под каким-нибудь предлогом выйти в коридор. Главное, чтобы ее выпустили. В блоке есть санузел, так что отмазка про туалет не сработает. Лишь бы ускользнуть, а потом она скажет, что живот разболелся и пришлось уйти к себе.
Вот вроде бы поток приостановился, Катя поднялась и с досадой опустилась на стул: в дверях опять возник затор. Сквозь смех и бренчание гитары раздался знакомый звонкий, с игривыми интонациями, голос:
— … как раз нет! Не с пустыми! Вот вино! А вот наше приглашение.
Максимова? Здесь?! А впрочем, чему удивляться? Катя встретилась глазами с Глебом, возвышавшимся позади Саши. Прикусила губу. Пришел с другой, а смотрит, будто и не было той ссоры в его комнате.
А вот и Максимова, усевшись на колени к Глебу, постреляв по сторонам глазками, высмотрела одноклассницу — вытянулась лицом, поджала губы. Сразу вороватый взгляд за плечо, на Глеба, видел ли?
Катя ответила Саше взглядом прямым, чуть насмешливым, даже слегка склонила голову в знак приветствия. Максимовой тоже пришлось кивнуть. Бывшая «звезда» класса ничуть не изменилась — так же быстро вернула самообладание, напустила на лицо высокомерное выражение и принялась пристально разглядывать Катю. Катя равнодушно отвела взгляд, непритворно зевнула в ладошку. Прошли те времена, когда она терялась, обнаружив себя в центре таких вот игр. Пусть Максимова прибережет свой прессинг для кого-то другого, для Кати она сейчас — пустое место. Катя теперь без всякого чувства неловкости и в глаз дать может, в спортзале, куда она ходила летом, были курсы по самообороне.
Катя чуть не фыркнула, заметив, как Саша демонстративно льнет к Глебу, сидя у него на коленях, а тот недовольно задирает подбородок, чтобы об него не терлась блондинистая макушка. Но сердце все же предательски сжалось. Почему Глеб до сих пор с ней? Есть столько замечательных девушек, а Глеб… сколько бы Катя его не ненавидела, он сильный, привлекательный и неглупый.
«Сёклз» расселись на свободном пятачке перед столом и исполнили несколько песен вместе. После этого Катя начала пробираться к выходу. Яна, возбужденная, раскрасневшаяся и горячо с кем-то спорящая, побега не заметила. А вот ее брат заметил.
— Катя! Подожди!
Ох, вот досада! Внутри возникло жгучее желание покончить этим вечером сразу со всем: и с недомолвками Юдина, и с дружбой с его сестрой. Что-то бесят все. Нет больше доброй, отзывчивой Кати Самарской — есть уставшая от чужого внимания злюка Кэт.
Сен быстро переговорил с каким-то долговязым парнем, заулыбался и побежал по коридору к Кате. Схватил ее за руку:
— Идем.
— Куда?
Вместо ответа Сен втащил Катю в нишу рекреации, прижал к стене и впился губами в рот. Ошеломленная Катя чувствовала, как его пальцы скользят ей под футболку и под чашку спортивного бра.
— Мне ключ дали. Блок пустой. У нас полчаса. Идем, — прошептал Юдин, на секунду оторвавшись. — Сейчас только, сейчас… минутку… Б**, неужели забыл?! Не, есть! Все нормально, есть!
Сен с довольным видом достал из кармана пакетик с презервативом. Катя подавила желание вытереть рот от кислого винного запаха, оставшегося на губах.
А еще появилось желание с силой оттолкнуть Сена, побежать к себе в блок, забрать вещи, уйти и навсегда забыть о Юдиных. Против Яны Катя ничего особо не имела, но пьяный Арсений — это было выше ее сил.
А внутри стало пусто и мерзко. Мелькнула мысль: что если сейчас взять и пойти с Сеном в пустой блок? Один раз, первый раз, перетерпеть, потому что Сен ей абсолютно безразличен, зато стать такой же, как все. Все сразу сделается проще. Ей даже завидовать будут — девчонка замутила с крутым парнем. И Сен наверняка тут же отстанет, он из тех, кто в одну реку не входит.
Катя даже фыркнула. «В одну реку». Ну, как была ты, Самарская возвышенной, пафосной идиоткой с высокими требованиями, так и осталась. Только ты могла так красиво обозвать пьяный перепихон, украдкой, на чужой кровати.
Она вдруг поняла, что неотрывно смотрит Юдину в глаза. А Сен не так глуп. Судя по злому взгляду, все понял, но алкоголь делает людей упрямыми.
— Я что-то смешное сказал? — Юдин неуверенно усмехнулся.
— Нет. Лестное предложение. Давай в другой раз, — проговорила Катя.
— Которого не будет?
— Да.
— Слушай, — Сен задорно улыбнулся. — Ты реально прикольная. Просто зачет, дифференцированный, на четверку. Самомнение у тебя подкачало, а так норм. Четыре с плюсом. Не порть мне мой вечер.
Ну, вот и выяснили, кто на кого учился. Карты раскрыты.
— Тебя ввели в заблуждение, я не сдавала у тебя зачет. Мне твоя оценка не нужна.
— Да мне нас**ть. Янка говорила, что ты сложная, но я не въехал, что настолько… — парень покачал головой. — Кого ты из себя строишь, зайчик? — голос у Сена был задумчивым. Он взял в пальцы прядь волос Кати — заправил ей за ухо. — Девочку с разбитым сердцем? Сестра говорила, тебя какой-то придурок бросил. Умничала много, небось.
— Я не строю, — Катя холодно улыбнулась. — Я прямо в глаза говорю. Все мужики — козлы. Я заведу двенадцать кошек. У каждой будет своя постелька и еда три раза в день.
— Стебешься надо мной?
Сен по-прежнему держал ее прижатой к стене. Вот таким она была внутренне готова его видеть: неприятным, раздосадованным, похожим на кота, от которого пытается сбежать загнанная в угол мышь. Но от его взгляда становилось страшно. Все-то ты, Катя, вечно людей недооцениваешь: думала, твой сводный брат — чудо парень, а он такой же, как все, себялюбивый придурок со сосредоточием мысли ниже пояса; считала Юдина скучающим нарциссом, от которого можно отвязаться в любую минуту, а он реально злобная тварь. И не так уж он пьян, скорее чем-то накачан помимо алкоголя.
