— Я не помешал?
Быстро мотаю головой, без слов говоря — нет. Меня охватывает странное облегчение. Непонятное, потому что я должна бы опасаться его вопросов. Но мне вдруг стало лучше, как в детстве, когда бабушка или дед приходили посидеть со мной заболевшей. Сейчас на меня накатил почти такой же уют.
Смотрю, как роскошная фигура Моргунова опускается на мягкое сидение. Он откидывается спиной, постукивает пальцами обеих рук по узким подлокотникам. На компактной мебели мужчина смотрится вообще большим. Не удерживаюсь от взглядов в его сторону. Через несколько мгновений замечаю, его глаза внимательно на меня смотрят. Их зеленоватый цвет в свете ламп какой-то особенно теплый.
— Не надо было нам с Мариной поднимать эту тему, — Макар произносит загадочную фразу.
Я и не слышала, о чем они там болтали. И к чему он заводит разговор о подружке племянницы? Мне казалось, он спросит, почему мне стало плохо.
— О чем ты? — уточняю.
Моргунов вздыхает.
— Я спрашивал у Маринки о ее семье, она говорила, что скучает. Понимаю, тебе стало неприятно.
Только сейчас понимаю, мужчина не в курсе моей физической дурноты. Он посчитал, я убежала из-за другого.
— Ситуация у вас дома… — Макар продолжает. — Я видел многие семьи, прекрасно понимаю — часто за милой внешней картинкой стоят не самые приглядные отношения. Но от Инессы и Федора даже я в легком шоке.
Нервно усмехаюсь. Снова качаю головой в знак отрицания.
— Знаешь, может, я наблюдала поменьше семей, но в сторону своей точно не питаю иллюзии. Они еще легко меня отпустили, потому что тебе была нужна помощница. Так сказать, рады услужить.
Если до этого выражение лица Макара было сконфуженным, сейчас оно становится мрачным.
— Я уже говорил, не хочу, чтобы ты была моей прислугой. Твоя сестренка — ребенок и не виновата в своем воспитании. Не одобряю ее слова, но в чем-то она права. Должность помощницы по дому не престижна. Ты тоже можешь переживать из-за этого, я не хочу быть причиной…
Слушаю и медленно понимаю, к чему он ведет. Поднимаю ладонь.
— Остановись, Макар. Моя мать тщеславна — это просто факт. Сестра набралась от нее подобных замашек, плюс, ее возраст подходит к подростковому. Их мнение можно объяснить. Но я такими заморочками не страдаю!
Говорю от души, но лоб моего собеседника так и не разглаживается. Его локти опираются на колени, он складывает ладони перед собой. Наклоняет голову, касается переносицы кончиками пальцев. Заметно, что мужчине не очень комфортно.
— Лера, пойми, я не жалею, что привез тебя сюда. Даже наоборот. Но думаю, что поступаю неправильно, взяв тебя к себе на работу.
— Боже, Макар!
Не выдерживаю, вскакиваю с кровати. Адреналин даже перекрывает недавнюю слабость. Встаю спиной к столику с зеркалом и лицом к хозяину квартиры.
— Макар, мне параллельно на престиж моей работы! С пеленок и до сознательного возраста меня растили бабушка и дедушка! Если бы ты знал, насколько они простые люди! Буду рада, слышишь?.. Рада тебе помочь. Никогда не стремилась ходить в содержанках.
Мужчина вскидывает глаза, в них загораются искры любопытства.
— Это к тому, что ты думаешь, что и так мог бы меня здесь поселить, — отвечаю на незаданный вопрос.
Моргунов дарит мне долгий взгляд. О чем он там думает? Впрочем, его лицо из напряженного стало каким-то мечтательным. Похоже, мне удалось успокоить мужчину. Но в какие фантазии он там пустился?
— Принести тебе чаю? — вдруг спрашивает Моргунов спустя паузу.
Тереблю рукав кофты. Если честно, промочить горло хочется, а выходить из комнаты нет.
— Да, если тебе не трудно.
Макар встает из кресла.
— Уж как-нибудь справлюсь, — обещает он с ироничной улыбкой.
Я уговорила его не дергаться, а он выходит и больше ничего не спрашивает. Возвращается довольно быстро — на металлическом подносе белый чайничек, чашка и такая же фарфоровая миска с крекером. Мм, то, что мне сейчас нужно!
— Приятного аппетита, — желает мой шикарный «официант», — извини, не могу с тобой посидеть. Я должен перезвонить Лидии.
— Да, конечно. Занимайся своими делами. И спасибо…
Стараюсь говорить как можно дружелюбнее. Но это сложно — в отличие от обсуждения семьи слова о директоре клиники меня реально напрягают. Макар будет говорить с Лидой о своей главной цели. Натягиваю улыбку, мужчина кивает мне и выходит.
Пью чай, пока не остыл, жую печеньки. Вроде бы даже появился аппетит. Может, приступ все же был разовым? Я приду в себя, и у меня еще будет время решить что-то с будущим. Хотя выхода всего два — признаться или исчезнуть. Смотрю на изящный фарфор и понимаю, второе будет сделать очень сложно. И даже не столько из-за финансовой подоплеки.
Мне хорошо, когда Макар находится рядом. Хоть это и противоречит всякой логике. Мысль о том, чтобы никогда его больше не видеть, нагоняет тоску.
Впрочем, на сегодня достаточно стрессов. Выкидываю всё из головы, с удовольствием допиваю чай. Решаю унести посуду на кухню, сил во мне прибавилось.
По пути никого не встречаю. Кажется, из спальни девчонок доносилась музыка. Значит, гостьи у себя. Спускаюсь по лестнице в гостиную, уже оттуда прохожу к кухне. Просторная комната для приема пищи имеет отдельный вход и двери. А рядом, подальше от прихожей, располагается еще одна дверца. Я даже не заметила ее раньше, но сейчас внимание привлекает громкий разговор оттуда. Голос принадлежит лишь одному человеку.
— Я не готов так просто сдаться. Да, риски осознаю. Нет, Лидия, я не имею к тебе претензий. Прекрасно понимаю твое желание меня отговорить. Дело непростое.
Ого, Моргунов все еще болтает с Лидой.
— То, что дети не всегда приносят одно лишь счастье, я тоже вполне понимаю, — мужчина пропускает легкий смешок, — нет, давай не завтра. Мне нужно разобраться кое с какими делами. Оттягиваю время? Как-то не задумывался об этом. Просто сегодня у меня было более важное дело, не терпящее отлагательств. Когда ситуация у меня дома устаканится, я вплотную займусь кандидатками.
Под ситуацией он имеет в виду меня? И «неотложное дело» — тоже обо мне? Чайный сервиз начинает легонько позвякивать на подносе в моих руках. Но уже скоро хрупкая посуда вообще оказывается под угрозой. Из двери кабинета появляется стремительная фигура Макара. А я чуть ли не подпрыгиваю.
Так же резко, как и вышел, мужчина замирает.
— Мм… Я решила отнести посуду, — говорю с кривой улыбочкой.
Не извиняюсь, чтобы не дать понять, что подслушивала.
— Я говорил слишком громко? Ушел подальше, чтобы не мешать.
К чему он задает такой вопрос…
