Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Давайте, Белдо, не тяните! – крикнул Гай.
Старичок посмотрел на него взглядом умной птички:
– Как? Вы отдаете мне ее насовсем?!
– Нет. Проверьте ее, но не сливайтесь! Если позволит ваш опекун!.. Мой не позволяет.
– А если и мой тоже не… Я не хочу умирать!
– Вы не умрете. Я не стал бы вами рисковать, Белдо. Попробуйте! – нетерпеливо повторил Гай.
Помешкав в нерешительности, старичок осторожно коснулся закладки. Чувствовалось, что он готов был отдернуть ладонь, но не отдернул. Пальцы его жадно стиснули камень. Прозрачная кожа руки озарилась – проступили кости, сухожилия, сосуды. Голубоватое свечение поползло к локтю. Старичок вскинул голову. Кукольное личико выразило сложную смесь страха и наслаждения.
Решив, что камень сейчас погаснет, а закладка втянется в Белдо, Тилль схватил старика за плечо.
– Убью! А ну не смей! Отдай! – взревел он от жадности.
– Не трогай его, болван! Он не сольется! – крикнул Гай. Нежные жилы на тонкой шее раздулись в канаты.
Голубоватое свечение доползло по плеча старичка, однако на тело так и не перекинулось. Белдо встряхнул рукой, насильно размыкая неслушавшиеся пальцы. Камень выскользнул и, перекатившись через тело молодого шныра, остановился между его грудью и откинутой в сторону рукой.
Тилль потряс Белдо за плечи.
– Очнитесь!.. Что это была за закладка? Живая?
– Да, живая… Точнее, станет живой, когда ее соберут воедино. Но она же и закладка… повторного… шанса! – с усилием выговорил Дионисий Тигранович. – Очень сильная… Чудовищно…
Он сидел на полу и смотрел на свою ладонь, точно надеялся, что в ней сохранилось немного свечения. По крылу его носа ползла большая муха. Здесь, среди гиел, мухи не исчезали даже зимой.
– Ничего не понял! Какой, к эльбам, повторный шанс? – скривился Тилль.
– Эта закладка позволяет что-то переиграть в своей жизни! На любом этапе! Один-единственный раз, – упрямо повторил Белдо.
Тилль наконец поверил и ботинком толкнул валявшийся на бетоне шнеппер.
– Одноразовая закладка, что ли? Четыре часа за рулем – гиелам под хвост! Стоило столько времени ковыряться с дохлым шныром!
Белдо вздрогнул, очнулся. Маленький, не боящийся быть смешным старичок сидел на бетонном полу, и в глазах у него застыла тоска. Правда, тоска быстро сменилась раздражением.
– Ты что, Тилль, глупый, да? – завизжал он. – Мне в тебя плюнуть? Ногой тебя лягнуть? Для тебя хорошая закладка – это выдуть озеро коньяка, не рухнув мордой в стол и переобнимать всех девиц, которых не испугает твое жирное брюхо!
Тилль запыхтел, наливаясь сизой кровью. Он напоминал бойцовского пса, которому рвет уши истеричный визгливый мопс. Пса, который отлично понимает, что тронуть мопса нельзя, потому что рядом строгий хозяин.
Гай подошел сзади и опустил руку на плечо Белдо.
– Ну-ну, Дионисий! Остыньте! Не обижайте Ингвара Бориславича! Объясните просто!
– Лучше я буду объяснять курам картины Пикассо! – продолжал визжать Белдо. – Повторный шанс! Возможность все изменить, а ему плевать! Человек идет – топ-топ! – ножками! Доходит до развилки. На развилке принимает решение и выбирает дорогу! А если он ошибся? Если выбрал не тот путь? Если потом всю жизнь грызет себя?
Тилль вытащил изо рта сигаретный бычок и, поплевав на пальцы, затушил его.
– Как-то не впечатляет, – сказал он.
Белдо застонал.
– Объясняю еще проще! В самом важном бою жизни я стреляю во врага. Он уклоняется: болт проходит у него над ухом. И вот эта стрекоза дает мне шанс все переиграть! Выстрелить заново! Уже зная, в какую сторону он уклонится!
Тилль оживился.
– А вот это мысль! Когда я не был таким толстым, а гиелы такими слабосильными, я стрелял в Кавалерию из арбалета! Попал ей в седло прямо над спиной пега! А что если?..
– Не получится! – грустно прочирикал Белдо.
– Почему?
– Закладка отколота. Она не полная, и потому ее действия непредсказуемы… Из-за этого погиб шныр… Но… не пойму обстоятельств… Этот парень чего-то хотел. Чего?
Долбушин, вытянув ноги, сидел на ящике. Ни мертвый шныр, ни закладка его, казалось, не интересовали.
– К вопросу о выстреле в Кавалерию, – сказал он. – Вам известно, что такое логическая цепочка, Тилль? Изменение любого элемента временной пирамиды неминуемо приводит к измению всех событий. Например, горячий мачо из ШНыра решит отомстить за Кавалерию и подбросит вам в джип атакующую закладку.
Тилль вздрогнул. Он был суеверен и не любил говорить о смерти. По жирной складке на его подбородке пробежала волна.
– Чего-то я тебя не пойму, Альберт! Ты за кого: за нас или за них? Или как дочка в ШНыр попала, папаша за ней хвостиком потянулся? – раздраженно спросил он.
– Я за того, за кого обычно. За себя, – ответил Долбушин.
Неожиданно Белдо подался вперед и, для большей сосредоточенности сжав руками виски, вгляделся в Долбушина.
– В чем дело, Дионисий? – спросил тот удивленно, ибо эта бесцеремонность не вязалась с обычной ласковостью старичка.
Не отвечая, Белдо с хрипом выдохнул и завертелся на месте. Это была безумная пляска. Казалось, у старика совсем исчезли суставы, потому что руки творили нечто немыслимое и гнулись во всех направлениях. Наконец, весь в пене, Дионисий Тигранович упал на колени и откинулся назад.
– Недостающая часть закладки! Скоро она будет в ШНыре!.. Мы должны получить ее! А вас, Альберт, ожидает что-то ужасное! Вы окутаны облаком смерти! Она в ваших глазах!
– Я всегда думал, что в моих глазах зрачки, – кисло отозвался Долбушин.
Дионисий Тигранович повернул к нему измученное пляской лицо.
– Мой опекун не ошибается! Скоро или вас убьют, или вы убьете кого-то из присутствующих здесь! Может быть, меня… Или Тилля… или…
– Какой бред! – с улыбкой перебил Долбушин, однако, оглянувшись на Гая, перестал улыбаться.
Гай явно не считал слова Белдо бредом.
– Что скажете, Альберт? Признавайтесь, что за мысли вы вынашиваете? Кого вы собрались убивать? Случайно не меня? – спросил он будто в шутку, однако его арбалетчики почему-то растянулись вдоль стен ангара, чтобы не мешать друг другу.
Долбушин понял, что это может означать. Одно движение пальца Гая и…
– Встать с ящика я не успею. Но зонт метну даже со стрелой в спине. Хватит легкого прикосновения, чтобы уничтожить вашего эльба, Гай! А к чему это приведет – вы знаете сами! – быстро предупредил он.
Несколько секунд Мокша Гай смотрел на него не мигая. У его рта обозначились две белых, идущих вниз полосы. Окруженный ими подбородок округлился и вспыхнул, как прилепленная не на место младенческая пятка, а лицо пошло контрастными пятнами. «Ага, боишься! Ты, и боишься!» – с торжеством понял Долбушин.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
