Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Дети молчат. Дядя Дигби продолжает рассказ.
Итак, наши обеспокоенные поведением людей друзья пробирались сквозь толпу. Они знали, что рано или поздно все люди достигнут своего истинного состояния и встретят долгую тьму земли, но увиденный краткий беспорядочный взрыв жизни породил в душе упырей восхищенный стыд.
– Отвратительно, – сказал Стабблгат. – Нам нельзя на такое смотреть. Это неприлично.
– Я в жизни не видел ничего удивительнее, – сказал юный мастер Уормкейк и с мужеством, которым всегда отличался, зашагал прямо в сердце ярмарки, размахивая руками и вскинув голову, будто самый маленький повелитель червей на свете.
Никто не станет вас винить, если вы подумаете, что кто-нибудь точно должен был заметить его и броситься наутек, или закричать от страха, или броситься за вилами и лопатами. Но людям свойственен самообман. Давайте будем честны, дети. Вы верите, что ваша недолгая любовь с солнцем – единственная и настоящая жизнь. Одна из вас, к примеру, и вовсе расстраивается, задумываясь о красоте мухи. Вы лелеете уютные иллюзии. В тот вечер люди видели в упырях жалких представителей своего вида. Болезненных детей, пораженных таинственным недугом, от которого синеет плоть и на кости натягивается кожа. Бедных созданий, которых можно жалеть и о которых можно переживать, даже если они вызывают легкое отвращение. Потому люди делали вид, что не замечают наших упырей. Они уводили своих чад на безопасное расстояние и продолжали веселье в стенах выстроенного невежества.
Мистер Уормкейк наклоняется ко мне и шепчет в ухо:
– Не совсем. Взрослые не обращали на нас внимания, это верно. Но человеческие дети знали, кто мы есть на самом деле. Они тыкали в нас пальцами и содрогались. Или плакали. Все это было так весело.
* * *
Я хотел на ярмарку. Именно это я силился сказать своим родителям, но так и не смог. Да, сам по себе призыв являлся ужасающим, но еще он был откровением, которого я все это время жаждал. Теперь я присоединился к Кристине Лоденер и плаксе Эдди Браху. В ту ночь сон приснился еще двум детям, а к концу недели нас стало четырнадцать. После этого сны прекратились, и все поняли, что выбрали нас. Только нас.
Мы стали избранными, объектом зависти и восхищения. Были и те, кто, подобно мне, не мог вынести зависти, и мы стали жертвами тех же издевательств, которым я ранее подвергал других. Но нас было много, и единство дарило утешение и защиту. Мы вместе обедали и гуляли на выходных. Разница в возрасте – самому младшему шесть, старшему двенадцать – была достаточно большой, и в обычных обстоятельствах мы бы ни за что не стали общаться. Червь все изменил.
Город гудел от разговоров. Не только о четырнадцати избранных детях, но и о ярмарке. За тридцать лет, прошедших с прибытия Уормкейка, Хобс Лэндинг не видел ничего подобного. А потому позволить Уормкейку возродить ярмарку казалось вполне уместным кощунством. На телефонных столбах, витринах магазинов и в библиотеках начали появляться листовки:
«Первая Ежегодная вечеринка Черепушек состоится на территории особняка Уормкейков в последние выходные сентября 1944 года. Ярмарку торжественно откроют Избранные Дети Хобс Лэндинга. Живой Труп приглашает всех вас принять участие в празднике жизни!»
Люди были заинтригованы. Раз мистер Уормкейк использовал свое прозвище, против которого прежде яростно возражал – он, поймите же, совсем не труп, – значить это могло одно: он протягивал жителям Хобс Лэндинга оливковую ветвь. Кто в таком случае откажется? Весь его клан не собирался никуда уезжать. Не разумнее ли попытаться установить дружественные отношения с самой известной семьей в городе?
Мои родители отчаялись. Прознав о моем желании, они строго запретили идти на ярмарку, несмотря на слезы в первый день после сна. Но меня это не беспокоило. Я знал, что Червь поможет мне. Я должен был присутствовать на ярмарке, и Червь сделает все, чтобы так и вышло.
Так оно и вышло. В день открытия Первой Ежегодной Ярмарки Черепушек я направился ко входной двери, ожидая сопротивления. Мои родители сидели в гостиной: мама с опущенной головой обнимала себя, а отец выглядел одновременно испуганным и разъяренным. Они видели, что я ухожу, но не сделали ни малейшего движения, чтобы помешать. Много лет спустя я узнал, что накануне того дня каждый из них получил сон от Червя. Не знаю, что они видели, но точно знаю, что с тех пор ни один родитель не пытался помешать своему избранному чаду.
Сейчас, конечно, такая мысль даже не приходит никому в голову.
– Будь осторожен, – сказала мама прежде, чем я закрыл за собой дверь.
С остальными мы договорились встретиться у аптеки. Как только все собрались, группой двинулись через центр города, мимо кучек любопытных соседей, вверх по дороге, ведущей к особняку у залива.
Солнце клонилось к закату.
* * *
– Сначала они прокатились на колесе обозрения, – сказал дядя Дигби. Из вагончика они рассматривали раскинувшуюся внизу ярмарку, Хобс Лэндинг и свое родное кладбище на холме. Вдали от города, у самого берега, стоял трехэтажный особняк, который, как считали люди, был давно заброшен и населен призраками. Даже взрослые упыри во время редких ночных вылазок не совались туда. Но то была лишь часть гобелена.
Ярмарка Холодной Воды являлась цветком света на темной земле и была гораздо больше, чем казалась на первый взгляд. Пока кабинка подплывала к пику в прохладе ночного воздуха, Уормкейк завороженно глядел на звезды, которые никогда не видел так близко. Он отыскивал созвездия, которым его учили – вот Салотопный Горшок, а там Заплесневелый Король, – и вытягивал руки над головой, водя по ним пальцами. Кабинка качнулась и поехала вниз, и ему показалось, что пальцы оставляют на небе огненные следы.
– Давайте больше никогда не вернемся домой, – сказал Уормкейк.
Если друзья и услышали его, то не подали виду.
Они не ведали, что прямо под холмом могил их родители вовсю готовились к Обряду Смерти. Заметил ли кто-нибудь пропажу детей? Кто-то ведь должен был. Но мог ли этот кто-то хоть что-то изменить?
* * *
Что же было дальше, дети? О чем вы на самом деле пришли послушать?
Казалось, он бросил зажженную спичку в бочку с петардами. Все дети взрываются разом:
– Шоу уродов!
– Палатка с уродцами!
– Шоу уродов! Шоу уродов!
Дядя Дигби поднимает металлические руки, и из голосового аппарата под куполом раздается смешок. Пузырьки начинают кружить вокруг безжизненной плавающей головы, и на мгновение мне кажется, что в этой невыразительной части его тела я могу распознать искреннюю радость.
Если несколько минут назад в комнате витало напряжение, теперь оно вмиг развеялось благодаря маниакальному волнению, пробудившемуся при упоминании уродцев. Вот про что дети больше всего хотят услышать.
Вот это да, какой сюрприз. А я-то думал, что вам интересно послушать про упырей. Может, вы хотите узнать имена всех взрослых? Или то, как они добывали пищу из гробов? Занимательнейший процесс, скажу я вам.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
