Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
— Спасибо, но я в состоянии сама помыть волосы, — фыркнула, дождавшись, пока он закончит. Надо же как-то выразить свое «фи», даже если оно на деле «ми-ми-ми».
— Учту.
Меня развернули лицом к стене, и проворные пальцы принялись за крючки на платье.
— Эй! А вот это уже беспредел! Я могу…
— Имел удовольствие ознакомиться с широким списком твоих умений, — резко заметил Гардиан, едва ли не срывая с меня липнущую к телу одежду.
— Гардиан, прекрати! — вскрикнула, когда верхнее платье упало к моим ногам грудой старого тряпья.
Он остановился. Нижнее платье полностью вымокло и облепило мое тело, не оставляя и малейшего простора для фантазии. Чего уж там фантазировать, когда и так все видно? Этот мужчина меньше суток в моей жизни, а позора я с ним натерпелась больше, чем за все годы, начиная с горшечного периода! А в то время мне, откровенно говоря, гордиться нечем. Я делала все, что запрещали: кидалась едой, рисовала на обоях и даже фамильных портретах (моей прапрапрабабушке удивительно идут усы, я до сих пор так считаю!), разбрасывала игрушки и капризничала.
— Кто тебе назвал это имя?
— Выйди! Во имя Исконной магии, этикета, мужского и женского достоинства, или что там для тебя имеет значение, кроме собственной важности — выйди! — прошептала, сдавливая слезы.
— Шаамни освободила нас из-за угрозы жизни. Если попробуешь сбежать, цепь снова…
Развернулась и со всей силы ударила этого бессовестного чурбана ладонями в грудь.
— Похоже, что я собираюсь сбежать?! — крикнула, вздернув подбородок, потому что иначе в его наглое лицо не взглянуть. — С момента нашего знакомства ты оскорбил и унизил меня, как только мог! И словом, и делом! Я уже поняла, что эта ненавистная штуковина тебе дороже всего на свете, и пока она на мне, ни ты, ни твои враги не оставят меня в покое. Уйди! Уйди, иначе я за себя не ручаюсь!
Хотела снова ударить этого гада, но поскользнулась на мыльном полу и впечаталась щекой в его грудь, крепко обхватив руками за бедра.
— Да чтоб меня! — выругалась и отшатнулась, снова теряя равновесие. Проявлять темпераментность в помещении метр на метр, залитом пеной и водой — задача не из легких. Меня сгребли в охапку и крепко прижали к себе.
— Уйди! — прошипела, пытаясь вырваться.
— Ты себя покалечишь. Уймись! Я не увижу ничего нового. Как показывает практика, гораздо…
— Я тебе сейчас покажу практику! — взвизгнула и хорошенько укусила Гардиана в плечо.
— Ты совсем ненормальная?
Незнакомец в душе пытается раздеть меня догола, а ненормальная я? Этот мир совсем лишился адекватных мужчин?
— Выйди! — из моей груди вырвался рык, полный свинца и решимости.
Виски заломило от боли. Ментальная волна, готовая разнести дорогой асторийский мрамор на кучу разноцветных песчинок, уже набирала силу. Я сжала кулаки до боли, пытаясь ее обуздать, но не из великой любви к сырому Гардиану (его хотелось безжалостно прибить), а из сострадания к ни в чем неповинной мебели.
Моего лба коснулась широкая ладонь, мазнула по виску и боль как рукой сняло. В буквальном смысле слова. Гардиан вышел, закрыв двери душевой кабины, а моя ментальная ярость растворилась.
Но…
— Это же невозможно! — прошептала ошарашенно, едва устояв на ногах.
«Я знаю точно, невозможное возможно-о-о…» — прозвенел в голове незатейливый мотив народной песни про любовь тролля к выпивке и женщинам легкого поведения в исполнении древнего артефакта.
— И все равно, это невозможно! Ментальная магия — самая сильная магия в мире. Ее невозможно разрушить или снять! Ей нельзя противостоять. Ее нельзя нейтрализовать. Поэтому нас так боятся, — повторяла заученные прописные истины.
«Не поэтому. Мойся давай, мы выбиваемся из графика!»
Из какого графика мы выбиваемся, мне не уточнили. На дальнейшие вопросы — не отвечали. По какому принципу работает артефакт, я так и не разгадала. То в ней просыпается желание поболтать, то сколько ни зови — делает вид, что не слышит. Грешным делом заподозрила у себя отголоски деменции. Говорящий артефакт? Ну, не бывает же таких. Тем более, чтобы понимал человеческую речь и мысли, и мог отвечать. Такое доступно только живому существу, наделенному сознанием. А у браслета нет мозгов.
«Это у тебя нет мозгов!», — выругался артефакт и снова замолчал.
Обижаться на украшение не стала. Я вообще приняла решение какое-то время не реагировать на провокации. Если у меня психическое отклонение, то первый шаг на пути к исцелению сделан — я признала проблему. Осталось ее решить. Проблема не возражала и, наверное, из уважения к моему психическому здоровью, хранила молчание все время, пока я приводила себя в порядок.
Выключила воду и столкнулась с проблемой куда серьезнее шизофрении: я голая, сырая и без одежды. То есть, мне нечем прикрыть наготу! Платье, что было на мне, мало того, что грязное, так еще и сырое. Приоткрыла дверцу душевой кабины и поежилась от ворвавшегося холодного воздуха. Кожа отреагировала мурашками, призывая захлопнуть дверцу и еще понежиться в тепле.
Осмотрела просторную ванную комнату, но не нашла ничего, стоящего внимания. Только пафос и роскошь дорогих вещей. Даже в нашем родовом поместье не так помпезно. Ванная комната размером с малую гостиную, утопала в позолоте, полированном мраморе и хрустале. В шикарных вазах благоухали пышные букеты, по бокам от белоснежной ванны на золотых изогнутых ножках стояли причудливые статуи-фонтаны, многочисленные зеркала в широких рамах отражали мою перепуганную физиономию.
Замечательно! Наверняка, Гардиан только и ждет, когда я попрошу его о помощи. Не дождется! Хотя, откровенно говоря, я тоже хороша. Надо было сразу выгнать его, а не млеть от прикосновений, давая повод вести себя похабно.
Съежившись от холода, обхватила себя руками (ни капли не потеплело) и засеменила к ближайшему белоснежному шкафчику. Внутри множество разноразмерных склянок и только. В другом шкафу щетки всех мастей, в третьем — крема, расчески и мочалки. Да что ж такое-то? Пятьдесят три шкафа, и ни в одном нет полотенец? Уже готовая сдаться и обратиться за помощью к Гардиану, я распахнула последний шкаф и подпрыгнула от радости: халат! Пусть огромный, явно мужской, но очень теплый…
В спальне меня ждал горячий чай с пирожными и бутербродами. Безразмерную постель с бархатным балдахином уже заправили, а для меня приготовили скромное темно-зеленое платье. Чистое, свежее и даже без заплат! Настроение резко поползло вверх.
Я расположилась в изящном кресле и, делая вид, что не замечаю Гардиана (он занимался тем же, смакуя кофе и почитывая газету), приступила к угощению. Липовый чай помог согреться, а пирожные с бутербродами утолили голод. От тошноты не осталось и следа, но радоваться рано. В детстве вмешательство в мое сознание аукалось еще несколько недель.
Наконец, устав играть в молчанку (на деле закончилась еда, и я заскучала), спросила:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
