— А что они празднуют? — с интересом спросила Леони.
— Ничего конкретного, — ответил Видалл. — Такие фестивали проходят летом почти в каждой деревне. — Жестом он поприветствовал одного из продавцов сувениров и, улыбнувшись, поблагодарил мужчину.
— Что он сказал? — полюбопытствовала Леони.
— Пожелал нам счастья.
— Значит, всем в округе уже известно, что твоя жена?
— Слухи быстро распространяются.
— То есть все знают и о том, что ты должен был жениться на Катерине?
— Это не было секретом с самого начала. Но скоро все забудется. И не обращай внимания, если кто-нибудь посмотрит на тебя с осуждением.
— Как на подлую интриганку, укравшую тебя у их прекрасной землячки? Если бы только они знали правду! — усмехнулась Леони.
— Так расскажи им. — Голос ничем не выдавал настроения Видалла, но его глаза вспыхнули от неудовольствия. — Что тебя останавливает?
— И подставить отца под удар? Едва ли я смогла бы пойти на такое.
— Тогда перестань вести себя подобным образом, — посоветовал он. — Я говорил, что пойду на все, чтобы быть рядом с тобой.
— Полагаю, я должна быть польщена, — съязвила Леони, с вызовом посмотрев в глаза мужа.
— Верно, — ответил он серьезно.
Они стояли в тени деревьев, и ни один не хотел уступать. Люди, проходившие мимо, все без исключения смотрели на них, кто-то с одобрением, кто-то без. Леони улыбнулась женщине с ребенком на руках, но та лишь поджала губы и быстро прошла мимо. Сторонница Катерины, с грустью подумала девушка. Надо бы сблизиться с Катериной и узнать, что она на самом деле чувствует к Видаллу, заключила она.
— Мне было бы спокойнее, если бы все это поскорее закончилось и мы смогли вернуться домой, — вздохнула Леони неожиданно для самой себя.
— Ты уже считаешь Синтру домом? — улыбнулся Видалл.
— Это твой дом, — парировала девушка. — Мне придется называть его так же.
— В этом нет необходимости. Это всего лишь здание.
— Хочешь сказать, ты был бы счастлив жить где угодно? — изумленно спросила Леони.
— Только рядом с тобой. Если бы тебе не понравилось в Синтре, мы бы могли жить где угодно.
Некоторое время Леони смотрела на Видалла, пытаясь понять, зачем он говорит все это.
— Мой дом всегда был в Англии, произнесла она наконец. — И всегда будет.
— Всегда — это слишком долго.
Время ничего не изменит, подумала Леони. Здесь, в Португалии, я всегда буду чужой.
Позже, когда они уже посмотрели традиционный для местных праздников парад и поели в уютной таверне на окраине, Видалл пригласил ее посмотреть на виноградники.
Они гуляли по бескрайним зеленым просторам, наслаждаясь предзакатными лучами солнца. День пролетел очень быстро. Настало время возвращаться в замок.
В этот вечер они обедали вчетвером. Потребовал ли того от жены сеньор Сантос или нет, но она спустилась к обеду вместе со всеми. И даже поговорила с Леони.
— Ты должна надеть платье на церемонию, — заметила женщина, оглядев шелковый брючный костюм Леони. — Но только не белое. Простое кремовое платье отлично подойдет. Если конечно, у тебя есть что-то подобное.
— Думаю, да, — заключила Леони. — В Цюрихе я купила платье от Версаче, полагаю это как раз то, что нужно. Оно как раз простое, классическое. А что насчет языка? Если все будут говорить по-португальски, как я должна буду отвечать?
— Я запишу тебе все возможные ответы, — вступил в разговор Видалл. — Ты без труда выучишь их. Не переживай.
Леони сомневалась в этом. Одним людям иностранные языки давались легко, другим нет. И девушка относила себя ко вторым.
— Кажется, ты был прав, говоря, что твоя мать со временем привыкнет к мысли, что мы женаты, — предположила Леони, оставшись с Видаллом наедине. — Она была даже приветлива со мной сегодня.
— Отец не позволил бы ей ничего другого.
— Хочешь сказать, твой отец заставил ее? — удивилась Леони. — Хотя ничего удивительного. Яблоко от яблони недалеко падает.
— Ты считаешь меня тираном?
— Не буду бросаться подобными заявлениями, но иногда ты проявляешь излишний эгоизм.
— Тебе это не нравится?
— Это не понравилось бы любой женщине, у которой сильный характер, — парировала девушка. Но, кажется, Катерина была бы покорной женой, ведь так?
В глазах Видалла промелькнула злость. В два шага он очутился рядом и угрожающе навис над ней:
— Как ты смеешь смеяться надо мной, женщина?! — прогремел он.
Рассмеявшись, Леони подняла руки вверх.
— Прошу пощады, — прошептала она, когда он приблизился почти вплотную к ней.
— Я накажу тебя, непокорная девчонка! — воскликнул он, и они опустились на кровать…
Стюарт Бакстер прибыл в Палаццо де Мече в три часа. Родители Видалла встретили его у дверей.
— Не ожидала такого приема со стороны сеньоры Сантос, — сообщила ему Леони, когда они остались одни в комнате для гостей.
— А я не удивляюсь, — прокомментировал Стюарт. — Я и сам еще немного в шоке от последних событий.
— Ты прав, папа. Но есть еще кое-что. Видалл должен был жениться на дочери сестры своего отца. Это негласное соглашение было заключено, когда ему было восемь лет.
— Поэтому он решил жениться на тебе и поставить родителей перед фактом?
— Это не единственная причина, по которой он женился на мне, — возразила Леони.
— Уверен в этом, милая. Но все же он использовал тебя. — Стюарт заметил беспокойство в глазах дочери и добавил: — Есть что-то, о чем я не знаю?
— Например?..
— Может быть, сейчас ты поняла, что совершила ошибку?
— Нет.
— Значит, ты действительно любишь Видалла?
— Конечно, — без тени сомнения ответила Леони.
— А ты уверена в его чувствах к тебе?
— Да, папа! — нарочито сладко пропела она. — Он ведь ждал меня целых два года. Какие тебе еще нужны доказательства?
— Ладно, согласен. Мне повезло, что он любит тебя, — усмехнулся Стюарт. — Иначе я бы уже наверняка сидел в тюрьме. Полагаю, его родителям ничего об этом неизвестно?
— Конечно, нет, — заверила его дочь, помедлив, прежде чем добавить: — Ты еще не выплатил долг?
— Я был в банке позавчера. Все в порядке.
Леони крепко обняла отца.
— Я так рада, что ты приехал, пап.
Вечер прошел довольно легко. Стюарт отвечал на вопросы отца Видалла с присущим ему юмором. Даже сеньора Сантос удостоила его теплой улыбкой. Хотя не удержалась от замечания, что англичане не утруждают себя тем, чтобы выучить какой-нибудь иностранный язык, считая это бессмысленным, когда почти весь мир говорит на английском.
