Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Я думаю, нынешний день ничуть не хуже того, – обыкновенным голосом сказал Оддбранд, как будто речь шла о прогулке на пастбище.
– Не лучше, ты хотел сказать! – поправила Ингвильда. – Тот день был ужасным.
– Может, и это неплохо. Мне помнится, твой дар проснулся в тебе, когда ты потеряла огниво? Значит, этот дар просыпается от страха, от горя, от тоски. Еще моя бабка говорила… Не удивляйся, у меня тоже была бабка. Она говорила, что сила святилища на Раудберге дремлет в благополучные годы и просыпается, когда приходит беда. Мы еще сами не знаем, какие силы таятся в Медном Лесу и во всех его порождениях. Не исключая и нас самих. Ведь все мы, домочадцы Фрейвида Огниво, родились в Кремнистом Склоне. А ты сейчас в беде, по крайней мере, сама ты так думаешь. Вот и в тебе проснулась сила Стоячих Камней. И чем хуже твоя беда, тем крепче сила. Скоро тебе не нужно будет ждать новолуния.
Ингвильда замедлила шаг и с упреком глянула на своего спутника. Длинное бесцветное лицо Оддбранда с крупными чертами хранило обычное сонно-ленивое выражение. Только умный взгляд прозрачных глаз под полуопущенными веками сразу наводил проницательного собеседника на мысль, что этот человек может быть опасен.
– Не думай, что я такой бессердечный, – отозвался Оддбранд, даже не заглянув ей в лицо, но каким-то непостижимым образом перехватив ее взгляд. – Просто я никогда не считал, что перемены к худшему несут одно зло. Они помогают найти что-то новое в себе самом, какое-то новое оружие, если хочешь, а это далеко не всегда плохо. Вспомни твою сестру.
– Хёрдис?
– Еще бы! Слава светлым асам, у Фрейвида только две дочери. Что стало бы с Медным Лесом, если бы вас было больше! Хёрдис будит силу Стоячих Камней и тянет ее к себе. Ей с детства жилось плоховато – она всегда имела меньше, чем хотела, и от этого считала себя несчастной. Она всю жизнь копила силу Стоячих Камней, и под конец эта сила стала в ней выплескиваться через край. Она искала своей силе применение и нашла. Но я не думаю, что это было правильно.
– Но почему, почему эта сила просыпается только в беде! – с отчаянием воскликнула Ингвильда. В ее сознании колдовская сила была неотделима от зла и раздоров. – Может быть, если бы не было никакой силы, не было бы и беды!
– Нет, боги не создавали в мире ничего лишнего и тем более не занимали лишним такой тесный дом, как человеческая душа. Просто у всего должно быть разумное применение.
Ингвильда вспомнила Хродмара: почти то же самое он ей говорил в утро их последнего свидания, показывая свой нож. Ах, если бы правда суметь разбудить свой дар до новолуния! – внезапно в горячем порыве тоски подумалось Ингвильде. Только увидеть не Стюрмира, тролли с ним, а Хродмара…
– Разбудить голодного дракона и выманить его из пещеры гораздо легче, чем потом загнать обратно и усыпить, – продолжал Оддбранд. – С первым справится и глупый ребенок, а вот для второго нужен великий колдун или могучий воин. Не хуже самого Сигурда* Убийцы Фафнира. А война – это такой дракон, который всегда голоден. Она питается всем самым злым и жестоким, что только есть в человеческих душах. А этого там всегда полно. Этот дракон в конце концов сожрет и сам себя, но только когда никого больше уже не останется.
Ингвильда поежилась и плотнее прижала к груди накидку. Резкий порыв ветра пронизал ее с ног до головы, точно вздохнул вдали голодный дракон – огромный, цвета грязного снега, с колючей инеистой чешуей. А на спине у него сидит Хёрдис в своей волчьей накидке и поет ликующую песню зимней пустоты. Пустоты, сожравшей все живое и теплое в мире, но все такой же голодной.
Неспешно бредя по берегу, Ингвильда и Оддбранд наконец уперлись в ограду святилища. Оно было расположено на мысу, выдававшемся с берега далеко в воду, и называлось Мыс Коней. Даже сейчас под ним темнела широкая полоса открытой воды – здесь озеро не замерзало никогда, и в него с мыса сбрасывали жертвы Фрейру. Готовясь к близкому празднику Середины Зимы, тропу к святилищу уже расчистили от снега, но возле крайнего валуна ограды она кончалась. Валун назывался Свадебным, потому что примерно на высоте груди в нем имелось круглое отверстие, в которое можно было просунуть руку. Когда в округе справляли свадьбу, то новобрачные приходили сюда и становились по разные стороны от камня; невеста просовывала в дыру руку с цветком – или веткой, если свадьба справлялась зимой, – а жених брал цветок у нее из руки и надевал взамен обручальное кольцо. Сейчас черные бока камня были покрыты густым белым налетом инея, как будто оделись в чешую.
Оддбранд положил ладонь на камень, и Ингвильда вздрогнула, представив колючий холод его заиндевелых боков.
– Хёрдис всю жизнь была голодным драконом, – пробормотала Ингвильда. – Как бы и ей не сожрать саму себя.
И сейчас Оддбранд впервые вздохнул.
– Еще никто не знает, на что способна Хёрдис! – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Ингвильды. – Даже она сама. Это и есть самое страшное. Ее сила – совсем не то, что сила Стоячих Камней.
– А что же?
– Хотел бы я это знать. Этого не знает даже она, и Фрейвид не знает. Знает только ее мать.
– Кто? – Ингвильда вообще забыла за эти годы, что у Хёрдис тоже была какая-то мать.
– Мать Хёрдис. Она ведь тоже не из камня родилась. Та рабыня была не простой женщиной. Но она ничего о себе не рассказывала. Не могла, а может, не хотела. И никто в доме не знал, какие силы и откуда она принесла и передала по наследству Хёрдис.
Ингвильда вынула руку из меховой рукавицы и осторожно прикоснулась кончиком пальца к белым иголкам. Палец обожгло, и она отняла руку, почему-то чувствуя, что этим самым провалила какое-то важное испытание. Стоячие Камни ничего не делают просто так. Ей снова вспомнилось требование отца увидеть Стюрмира конунга и свое собственное желание увидеть Хродмара.
– А это совсем не трудно, – подал голос Оддбранд, и Ингвильда вздрогнула.
Она чувствовала, как мерзнут ее плотно сжатые губы, и была уверена, что не произносила вслух ни звука. Значит, Оддбранд услышал ее мысли. Вскинув глаза, она посмотрела на него по-новому и даже испугалась. Высокий сильный хирдман с невыразительным лицом и умными глазами, в накидке из косматого волчьего меха, стоящий возле священного камня с крепко прижатой к нему ладонью, вдруг показался ей и не человеком вовсе, а каким-то духом, не слишком ласковым, но не враждебным и, главное, очень сильным. Мелькнула мысль, что таким должен быть бог, и Ингвильде стало жутко. Оддбранд неслышно разговаривал со священным камнем, не требуя жертв и не завывая заклинаний, как тот, живущий в Тюрсхейме. Он был похож на одного из духов Медного Леса, что просыпаются в годы бедствий.
– О чем ты говоришь? – осторожно, с тревогой спросила она.
– О том, что тебе велел Фрейвид хёвдинг и чего тебе самой хочется. Не нужно ждать новолуния. Ведь новый месяц уже где-то есть в мире, только его еще не видно. А ты позови его. Постарайся увидеть его раньше, чем все остальные.
Ингвильда не сводила глаз с Оддбранда, стараясь понять, что же он сказал. Это было как сноп искр в темном доме – так просто и так ослепительно! А Оддбранд снял ладонь с заиндевелого камня и отошел чуть в сторону. Ингвильда, как зачарованная, потянулась за ним и встала на то место, где он он только что стоял. Прямо перед ней, на уровне лица, оказался след, оставленный его ладонью, черное пятно среди растаявшего инея, протопленное теплом живой человеческой руки, словно окошко… куда? Ингвильда смотрела в это пятно, все еще думая о словах Оддбранда, но мысли ее против воли сворачивали на другое. Ведь Хродмар тоже есть где-то в мире! Просто он так далеко, что его еще не видно. Но он есть, он идет сюда, и он будет с ней. Надо только постараться увидеть его раньше, чем другие. И не так уж это трудно. Невозможно увидеть только то, чего нет, нет нигде, ни в одном из миров. А то, что есть в твоем собственном мире, увидеть можно…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
