На самом деле она, конечно, скучала, и скучала сильно. Ее уже не развлекали никакие мелкие происшествия, даже готовое платье не вызвало в итоге столько радости, сколько могло бы. И какие-то забавные истории, которыми ее пытались развеселить, тоже не имели успеха. Анна сообщала о местных сплетнях («Представляешь, эта дурища Сильвия вчера снова попала в городе в историю и звонила Лодовико, чтобы он ее спас!»). Отец Варфоломей извещал о мировых новостях («Взгляните, донна Элоиза, на фото этого прекрасного гребня начала девятнадцатого века. Серебро и аметисты, одиннадцать крупных камней и десять помельче, и совершенно божественная работа с металлом! Представляете, какой-то идиот купил его на американском аукционе за абсолютно нереальную сумму!») Сотрудники службы безопасности рассказывали истории («Донна Эла, вы слышали новый анекдот? Идут по третьему этажу Карло, отец Варфоломей и новая девушка из финансового отдела, и вдруг девушка запнулась и упала, и кто, вы думаете, подхватил ее первым и почему?»)
Ее раздражали новые сотрудники, которые на ее взгляд умели так мало, что это граничило с «почти ничего». Она понимала, что никто не упадет на неё с небес, уже будучи заточенным под её требования. Но нужно было как-то доживать до каникул, и еще чтобы никто при этом не пострадал.
Вечером Элоиза упаковала и подготовила к отправке очередную порцию подарков, и это заняло столько времени, что больше уже ничего сделать не удалось. Она постояла под душем, надела кружевную сорочку и забралась в постель. Взяла телефон, открыла книгу. Уже час ночи, конечно, но немного почитать и отвлечься казалось правильным. Почему-то сложные серьезные тексты в последнее время не читались совсем, только романы. Она еще подумала, что даже и роман уже не интересен, как вдруг телефон ожил и сообщил, что с ней вот прямо сейчас желает поговорить Себастьен Марни.
— Добрый вечер, монсеньор, — она вдруг осознала в собственном голосе и удивление, и радость, и восторг.
— Добрый вечер, Элоиза. Я невероятно рад вас слышать, честное слово. Скажите, с вами все хорошо? — он, судя по голосу, был какой-то слегка встревоженный.
— Да, Себастьен, спасибо, со мной все хорошо. А в чем дело? Что-то случилось?
— Абсолютно ничего. Просто какое-то смутное беспокойство. Мне показалось, что сейчас обязательно нужно вам позвонить. Почту вы посмотрите только утром, сообщение посылать — так тоже вдруг не увидите, а вот у звонка был шанс. Я вас не разбудил?
— Нет, я еще не сплю.
— Отчего же? Завтра же рабочий день, рано вставать и все такое?
— Да вот, сидела и думала, читать книгу на сон грядущий или сразу спать. Тут-то вы меня и поймали.
— Тогда рассказывайте новости. Лодовико говорит, у вас новые сотрудники? Почему вы мне о них ничего не пишете?
Она задумалась на мгновение, а потом ответила честно:
— Да потому, что никак не могу примирить интуицию с необходимостью и внешними обстоятельствами. Боюсь наговорить лишнего про ни в чем не повинных людей и создать у вас предвзятое впечатление.
— А что говорит ваша интуиция? Мой опыт общения с вами подсказывает, что вашу интуицию игнорировать ни в коем случае нельзя.
— Что гнать надо обоих в шею, да поскорее, пока не наворотили каких-нибудь дел. И я опасаюсь, что это просто личная неприязнь, а никакая не интуиция.
— В двух словах опишете?
— Барышня двадцати пяти лет, взялась откуда-то от вас, то есть из Штатов и Шарль лично просил меня принять ее на испытательный срок. Образование есть, и даже нужное, но опыта никакого и пока я не вижу очень большого желания его приобретать.
— Кажется, я что-то такое слышал. Девочка хотела в модельный бизнес, а папа запретил и отправил в Европу работать.
— Да-да, она рассказала про конкурс красоты. Пока она адаптируется, конечно, и до каникул ничего особенного натворить, полагаю, не успеет, но после уже придется пристально смотреть.
— Понятно. Может и вправду, если не сработаетесь, в модельный бизнес? Пусть платья показывает, там сидеть за компьютером и работать с данными не нужно. А кто второй?
— Еще колоритнее. Мужчина, тридцать девять лет, за него просил кто-то из понтификальной комиссии, я даже не вникала, Лодовико должен знать, кто именно. София, конечно, выговорила нам возможность отказать ему после испытательного срока, но пока пришлось взять.
— И что с ним не так?
— Опыт есть, небольшой, но это как раз не проблема. Проблема в том, что он весь какой-то липкий, бесцеремонный и привязчивый, нарочито небрежный, лезет в глаза и хватает за руки, комплименты какие-то дурацкие, знаете, такой типаж шута горохового, у которого за безобидным фасадом скрывается что-то нехорошее.
— Что, и вас за руки хватает? Так вы скажите Лодовико, он его окоротит, а потом и я вернусь, и будьте уверены, добавлю!
— Нет, не меня. Ко мне просто нехорошо подлизывается. Неприятный тип, в общем.
— И Лодовико его проверял, но ничего не нашел… Хорошо, будем проверять еще, и последим, и только пусть где-нибудь высунется не там. Мы ему ничего не спустим и отправим на улицу в лучшем виде. Годится?
— Годится, — она даже улыбнулась. — Вы снова решаете мои проблемы.
— Такого рода проблемы — моя святая обязанность, и не только в отношении вас. Просто сделать это для вас мне особенно приятно. К тому же, вы-то тоже не дремлете, Лодовико рассказывал, как вы задержали Микелаччо.
— А что там рассказывать — он-то как раз не видел ничего, — пожала плечами Элоиза.
— Он видел результат и оценил его, — улыбнулся Марни. — Так что вы, как всегда, на высоте. Скажите, вы ведь собираетесь на рождественский прием?
— Да. Решила в этот раз пойти.
— Отлично. Я не уверен, что смогу вернуться к рождественской службе, с этим могут быть проблемы, но к приему буду непременно. Скажите, Элоиза, можно обратиться к вам по этому поводу с просьбой?
— Конечно можно, а что я могу для вас сделать в связи с праздником?
— Очень многое, — рассмеялся он, — стоит только захотеть. Скажите, не могли бы вы быть моей дамой на этом приеме? Я понимаю, что с такими просьбами обращаются лично, но могу опоздать. Поэтому хочу договориться заранее.
— А… что от меня потребуется?
— Да не так уж и много, на самом деле. Погуляем вместе по банкетному залу, не дадим друг другу скучать, а если вдруг вам захочется танцевать, а кавалеров не будет — я всегда к вашим услугам. Не верю, что вы забыли, как ходить с кем-то на прием или банкет. Помню, был один примечательный прием, на котором мы выпили с графом Барберини…
— Конечно, не забыла, такое не забывается, — рассмеялась она. — Просто в каждом месте существуют свои традиции…
— Всё абсолютно как везде. А после банкета — тоже как везде, то есть по взаимной договоренности. Но об этом поговорим лично, — она прямо физически ощущала его улыбку. — Скажите, это правда, что вы заявились на Большую Игру?
