— Еще чего. За всю жизнь я ни разу не была в «Конуре», и я это исправлю, — хихикнула она тихонько, подмигнув Эшли.
И вдруг, когда очередь уже начала ворчать над наглостью двух девушек, которые хотели проскользнуть в клуб без очереди, Салли жестом фокусника выудила из кармана полушубка белый картонный прямоугольник. С триумфальным видом она вручила его охраннику.
Тот от удивления приподнял брови, от чего оказалось, что под кустистой растительностью все же имеются глаза. Он явно не поверил своим глазам, потому что взял в руки бумагу, разгладил ее, поднес ближе к носу и понюхал, попробовал на зуб, и после перевернул и прочитал несколько раз то, что было на ней оттиснуто.
Салли с видом победителя осмотрела очередь, которая тоже притихла.
— Только не говори, что ты можешь пройти, — прокомментировал все тот же парень у входа. Девушка поправила шубку на плечах, запахнула ее на груди и снова проигнорировала это высказывание.
— Меня удивляет неуверенность в вашем голосе, — сладко пропела Салли, выхватила из рук мужчины конвертик, снова засунула его в шубку, подхватила растерявшуюся Эшли под руку и прошла внутрь.
Двери призывно растворились перед любительницами ночных развлечений, и они оказались в святая святых — огромном темном зале с редкими бра на стенах. Деревянные столы были все сплошь заняты людьми, как увидела Эшли, преимущественно мужчинами, танцпол посередине был еще пуст, но на сцене уже устанавливали аппаратуру для выступления какой-то группы.
— Я стащила конверт кое у кого, — доверительно прошептала Салли на ухо Эшли. — Не думаю, что он ему понадобится, да и тем более, он так облажался, что это приглашение будет не очень большой компенсацией.
— Ты — хороший друг. Спасибо, что помогаешь мне, — шмыгнула носом Эш.
— Для этого и нужны друзья.
19
Эшли обвела взглядом зал. Ей показалось, что все настороженно притихли, глядя на них в упор или поглядывая искоса. Салли тоже заметила это, судя по тому, как она расправила грудь колесом, и упругой походкой от бедра, явно подражая манекенщицам с показов прет-а-порте, направилась к пустующему столику. Девушка стянула шубку, повесила ее на спинку огромного стула и уселась, ожидая, когда придет официант. Эшли последовала ее примеру, однако в ее действиях не было столько уверенности, как у подруги.
Она продолжала одергивать подол платья, и в добавок начала постукивать пальчиками по грубо сколоченной столешнице.
— Всегда хотела побывать в «Конуре», — хихикнула Салли, тряхнув тщательно уложенными кудряшками. — Никогда не думала, что это удастся сделать.
Девушка нажала на кнопочку — звоночек, которым, видимо, можно было подзывать официантов.
Эшли согласно кивнула. Она не мечтала об этом клубе, но поддерживала подругу — та очень редко куда-то выбиралась по сравнению с Эшли и все время проводила с детьми. Однако такой деятельной натуре нужны были какие-то впечатления.
— Я надеюсь тут потанцевать так, что придется потом искать туфли по всему залу, — поделилась она, а потом тряхнула рукой: — К нам кто-нибудь подойдет или нет?
— Да уж, придется хорошо выпить, — вздохнула Эшли.
— Ром, текила, виски, — все к вашим услугам, леди!
— Салли, ты неисправима! — вздохнула Эшли.
На сцене, наконец, была установлена аппаратура и к микрофону подошел какой — то патлатый парень. Кожаные штаны были так низко опущены, что можно было в деталях рассмотреть все его тазобедренные косточки, рельефный живот с кубиками пресса, и, еще чуть-чуть, и можно было бы увидеть и то самое сокровенное, что мужчины должны прятать в штанах. Солист шикнул в микрофон и по залу пронеслось оживление, стало темнее, чем было, свет софитов упал прямо на его фигуру.
— А он хорош! — тихонько сказала Салли.
Эшли подумала, что с нею согласятся все малочисленные девушки, которые сидели в окружении брутальных мужчин за столиками.
— Дай мне, детка, — томным голосом сказал он, вытянув руку вперед, будто обращаясь к кому-то. Позади него подтянулись остальные члены команды — бас-гитарист, барабанщик. Длинный мужчина подошел к синтезатору. — Дай мне свою любовь!
И тут музыка резко обрушилась на клуб и на танцпол начали подтягиваться желающие повеселиться. Ритмы набирали обороты, солист что — то протяжно тянул и самое притягательное место в городе стало обычной дискотекой. Эшли улыбнулась — наконец девушки перестали быть объектом непонятного недоброжелательного внимания присутствующих, все занялись тем, чем и должны заниматься в подобного рода заведениях: пить, громко говорить, танцевать и сквернословить.
— Эй, белоснежки, что будете заказывать?
Эшли с удивлением повернулась на голос. Рядом стояла субтильная девушка невероятно притягательной наружности: раскосые глаза, оливковая кожа, пухлые губы. Она жевала жвачку, говорила сквозь зубы, но все равно тембр ее голоса пробирал насквозь. Эшли поежилась от какого-то предчувствия, или воспоминания (она так и не поняла, что это было) — будто бы ледяной ветерок взъерошил волосы, собранные в высокий хвост на затылке.
— Мне эль, а моей подруге — коктейль «Манхеттен».
Официантка презрительно смерила их столик своими огромными глазами.
— Я говорю: мне — эль, а… — Салли попыталась повторить заказ громче, подозревая, что девушка просто не услышала в таком шуме ее слова.
— Зря вы сюда пришли, белоснежки, ой зря, — перебила ее официантка. Она снова недоброжелательно посмотрела по очереди на Салли и Эшли, а потом — на полушубки за их спинами. Демонстративно плюнула себе под ноги, от чего Салли ойкнула и удалилась.
Эшли проводила задумчивым взглядом ее напряженно вытянутую спину, которая, лавируя между большим количеством людей на танцполе, пошла к бару.
— Что это было? — пожала плечами Салли. — Это, по-моему, наглость! Моя подруга пережила такое количество событий, а какая-то там девчонка морщит нос при нашем заказе выпивки!
Салли потрепала подругу по руке.
— Не волнуйся, мы еще поставим тебя на ноги, моя дорогая!
— Я в порядке! — возмутилась Эшли. Сейчас, здесь, при таком большом скоплении людей она и правда начала думать, что все, что случилось с ней за последние несколько дней — просто сон, просмотренный фильм, чужой рассказ, но никак не ее жизнь.
— Да, да! Танцы, перепих с незнакомцем, алкоголь, — все сделает лучше расставание с чертовым женатиком!
— Нам обязательно называть это перепихом? Звучит так. грубо.
— Трах? Совокупление?
— Совокупление? Сколько тебе лет? — спросила Эшли.
— Просто ответь на вопрос.
Салли закатила глаза. Наконец, выпивка была доставлена адресатам. Все та же официантка с оливковой кожей и темными глазами буквально бухнула фужеры с дамским алкоголем перед девушками, причем эль из стакана на толстой ножке буквально расплескался на стол прямо перед Салли, подняв небольшую пену с пузырьками.
