Сказка первая: Романтическая
У одного маленького мальчика прорезался первый постоянный зубик, и был он маленьким-маленьким и пока одиноким, хотя и должен был прорезываться со своей сестренкой-близнецом вместе. И было зубику от этого немного страшно. Мальчик рос хорошим и грамотным. Он знал, что зубки нужно регулярно чистить, чтобы они росли здоровыми и красивыми.
Поначалу зубу было очень страшно, когда два раза в день врывалась лохматая зубная щетка и начинала со всех сторон его тереть и надраивать. Мальчик смотрел по телевизору разные рекламы и все время менял зубные щетки. Сначала он купил щетку с правильной щетиной, и целую неделю зубик боялся ее острых, новеньких щетинок, а когда он привык и к этой щетке, то по телевизору показали щетку с правильной ручкой. И вновь целую неделю зубик привыкал к новой щетке.
И тут, наконец, прорезалась долгожданная сестренка нашего зубика! Ликованию не было предела! Теперь оба зуба гордо стояли рядом, и им были не страшны никакие новые и старые щетки.
А мальчик все смотрел новые и новые рекламы и беспокоился, правильную ли щетку он выбрал для своих зубов.
А зубам было абсолютно все равно! Лишь бы они стояли все время рядом, плечом к плечу, и чистили их вовремя и правильно, а какими щетками? Да разве это имеет такое уж большое значение?!!
Сказка вторая: Философская (очень печальная!)
В одной глубокой-глубокой пещере жили-были… Собственно, это была и не пещера вовсе, а ротовая полость, как называли ее взрослые. Но разве можно назвать ротовой полостью то, что там было?! Это была настоящая пещера, со своими ямами, наростами, глубокими ходами, провалами и даже зловонием! Бр-р-р, как неприятно!
В той страшной пещере жила семья зубов. У самого входа жили несколько самых белых и здоровых зубов. Они родились первыми и очень этим гордились. Судя по всему, у них были на это какие-то основания, так как время от времени в пещеру залезала старая лохматая щетка и начинала начищать передние зубы. Когда-то щетка была молодая и красивая, у нее было много сил и она старалась вовсю. Она чистила даже самые отдаленные зубы, которые хоть и родились самыми последними, но усердно трудились, перемалывая все, что попадало в ротовую полость. Передние зубы откусывали небольшие куски, а задние их так тщательно перетирали, что от них оставалась только питательная кашица, которая уходила куда-то еще глубже, а куда — никто не знал! Но все хорошее со временем кончается. Щетка постепенно дряхлела и дряхлела. Сил у нее становилось все меньше и меньше, да и чистить она уже не могла так, как раньше. Сначала задние зубы обижались и тихо роптали на судьбу, так как щетка надраивала передние зубы так же тщательно, как и раньше, ведь ей не требовалось для этого прилагать много усилий, а про задние зубы стала все чаще забывать совсем! «Неужели, если мы родились не первыми и выросли не так близко ко входу, то про нас нужно забывать и мы никому не нужны?!!» — возмущались самые задние зубы (они назывались зубами мудрости, и их все слушали с большим уважением). Но со временем нечищеные задние зубы стали болеть, в них поселялись микробы и потихоньку рыли в зубах свои гнилые норы. Дело доходило до того, что когда щетка пыталась хоть немного почистить задние зубы, то им было от этого уже не приятно, как раньше, а, наоборот, очень больно! И они насовсем отказались от старой, ставшей бесполезной щетки. Так прошло много-много времени.
И однажды, когда неожиданно на входе появилась новая, сияющая зубная щетка, она замерла в недоумении! Тот фасад, который составляли несколько начищенных передних зубов, скрывал за собой картину страшного опустошения! За ними не стояло ни одного зуба. От них остались только ямы и рытвины, да кое-где торчали корни зубов, обозначая те места, где не так давно были здоровые и красивые жевательные зубы. Даже многие микробы покинули эти ужасные трущобы, переселившись куда-то далеко вовнутрь, откуда если кто и возвращался, то в таком виде, что лучше бы он туда и не ходил вовсе! Перемалывать то, что попадало в пещеру, давно стало некому, ведь передние зубы только и могли, что вцепиться во что-нибудь и отодрать кусок, который, не перемолотый, катился прямиком куда-то далеко вниз и долго там потом лежал, тяжело вздыхая и издавая разные звуки, даже говорить о которых считалось в давние времена крайне неприличным.
