— Либо что?
Горло сковывает спазмом, пытаюсь протолкнуть сквозь него слова. Голос хрипит, а внутри все скручивает узлом.
— Не знаю я что, но пойми, не собираюсь бросать на произвол судьбы своих детей.
Поднимается с дивана и идет ко мне, заставляя ощутить нервную дрожь во всем теле. Походка плавная, словно у хищника, вышедшего на охоту. Он не делает резких движений, просто вжимает меня в стену, заключая в плен, уперев руки по обе стороны моего тела. Сердце пропускает удар, а взгляд непроизвольно переключается на губы. Жесткие и привлекательные. Его подбородок покрывает однодневная щетина, что придает ему слегка небрежный вид. От нервного напряжения облизываю губы и упираюсь в его взгляд, направленный на меня.
Моргаю, стряхивая минутную слабость. Неужели я хотела поцелуя? Бред какой-то!
— Солнце, ты носишь моих детей. И я не хочу оставаться за бортом. Пожалуйста, давай хотя бы постараемся мирно сосуществовать ради двух жизней, которые сейчас в тебе растут.
Прикрываю глаза, борясь с подступающими слезами. Мне нечего возразить, потому что он по-своему прав.
— Я такой же родитель, как и ты, и очень их хочу. Дай нам шанс. Просто попробуй забыть неприятные моменты. Сосредоточься на том, что, благодаря тому заточению, у нас будут малыши. Понимаю, что ты хотела детей не от меня, но с этим ничего не сделаешь, Уль.
В сердце вонзается кинжал, прокручиваясь внутри. Снова поражает то, как Яр может успокоить меня словами. Поражает до глубины души. Шмыгаю носом и с удивлением замечаю, что по щекам катятся слезы.
Тут же его пальцы стирают их, и мужчина прижимает меня к себе. А я позволяю. Не хочу бороться. Хочу напитаться его силой и просто спокойно постоять в его объятиях. Тем более что там так тепло и комфортно. Его сердце мощно бухает в груди, как раз в том месте, где сейчас моя щека.
— К тому же у меня связи и деньги…
Фыркаю.
— Это злоупотребление должностным положением.
Яр фыркает в ответ.
— Ой, Уль, я тебя умоляю. Мне дети важнее и, если нужно будет, я подниму на уши всех, лишь бы вам было хорошо.
Делаю глубокий вдох, окончательно принимая его доводы. Он прав, а мне пора начать думать не о своем комфорте.
— Не увольняй Петю.
Ощущаю себя так, словно ступила на тонкий лед. Яр тяжело вздыхает.
— Чтобы ты из него веревки вила? У меня была задумка его к тебе приставить, а теперь даже и не знаю.
Неловко выпутываюсь из его объятий.
— Я больше не буду. Обещаю слушать Петра.
Яр снова тяжело вздыхает.
— Разберемся.
Результаты всех анализов отличные, и Карина Аркадьевна говорит, что те лекарства, которые я принимала, с большей долей вероятности не отразятся на малышах. Это меня немного успокаивает. Следующие пять дней проходят в относительном мире и спокойствии. Нет, мы не становимся по щелчку пальцев любящей парой и счастливыми родителями. Но просто соблюдаем нейтралитет. Ярослав много работает и почти не появляется в квартире. Ну а я много времени провожу в кровати, потому что меня все-таки настигает токсикоз, и порой страшно даже пошевелиться. У Ярослава есть женщина, которая занимается домом. Она приходит раз в день, готовит еду и наводит порядок. Но у меня нет сил познакомиться с ней.
Ярослав же, как только оказывается дома, заходит ко мне и досконально расспрашивает о самочувствии. Мне приятно его внимание, но волнение за второе сердечко не покидает ни на минуту. Я постоянно молюсь, чтобы следующее УЗИ дало нам послушать вторую кроху. Чтобы этот маленький орган затрепетал, и мы услышали его стук.
В день, на который назначено УЗИ, я жутко волнуюсь, проведя перед тем бессонную ночь. Мне надоедает ворочаться в кровати, и я прокрадываюсь на кухню, решаю выпить чай с ромашкой. Когда-то давно он стал замечательным успокоительным и помогал засыпать. Вздрагиваю при виде силуэта у окна.
— Ты что не спишь?
Яр разворачивается, и я замечаю в его руках тлеющую сигарету. С огорчением понимаю, что ничего не знаю о нем. Понятия не имею даже, сколько ему лет. И это почему-то задевает до глубины души. Странно и то, что нет запаха дыма, потому что я его не переношу с детства. Отец раньше много курил. Сейчас бросил, но воспоминания остались.
— Не знаю, что-то не спится. А ты чего вскочила?
— Волнуюсь. Завтра повторное УЗИ.
Замолкаем, думая каждый о своем.
— Я помню, Ульян. Иди сюда.
Огонек от сигареты куда-то исчезает. Не хочу сопротивляться и шагаю навстречу. Снова оказываюсь в теплых объятиях. Он похож на большого плюшевого медведя, с которым обычно спят по ночам. И ощущения его близости пьянит сильнее алкоголя. От него приятно пахнет, несмотря на то, что недавно он держал в руке сигарету. Что-то с привкусом цитруса, очень свежо и легко.
— Все будет хорошо.
— Я ведь даже ничего не знаю о тебе. Как ты представляешь себе нашу совместную жизнь, Яр?
Применяю его же прием. Разговором отвлекаюсь от того, что действительно волнует до дрожи.
— Что ты хочешь узнать?
Его хриплый голос завораживает. Заставляет отрезать себя от такой непростой реальности. Вот он стоит вплотную ко мне, я ощущаю теплое дыхание на своей макушке. Он такой надежный и сильный, что я рискую забыть историю нашего знакомства. Немного отпускаю контроль и представляю, что мы обычная пара. Без багажа прошлого и без миллиона неверных слов и шагов.
— Все…
Шепот в тишине ночной квартиры эхом отражается от стен. Ярослав прижимает меня крепче, а я окончательно согреваюсь в его руках. Впервые за много дней мне уютно и спокойно.
— Мне тридцать восемь, уже знаешь, чем я занимаюсь. Депутат заксобрания, гоняюсь за голосами избирателей и вершу судьбы простых смертных, — в его голосе слышится улыбка, и я сама невольно улыбаюсь, — родился здесь, родители решили, что я им не нужен и выкинули в детдом. Наверное, там я научился переть напролом и добиваться своего. Может, поэтому сейчас мне так важно остаться в жизни своих детей.
Его голос стихает, и мне приходится напрягать слух, чтобы ничего не пропустить. Непроизвольно прижимаюсь ещё крепче. Хочу успокоить того одинокого мальчика, чтобы не слышать столько боли в голосе взрослого состоявшегося мужчины.
— Занимаюсь благотворительностью, строительным бизнесом. Что тебе ещё сказать? Рост, вес?
Хмыкает, и я понимаю, что за такой нелепой шуткой он старается скрыть эмоции. И я отступаю, не хочу бередить раны.
— Нет, мне это неинтересно.
— А что тебе ещё интересно?
Набираю в грудь побольше воздуха и выдаю.
— У тебя кто-то есть?
Ярослав на мгновение замирает, но я это все равно замечаю.
