Я смотрела в его лицо, только теперь обратив внимание на наливающуюся багрянцем ссадину. Ох, я совсем забыла, что он явно где-то подрался накануне нашей встречи. Мало ему моей отметины, видимо. И я хотела об этом спросить, но из головы не шли его слова, сказанные моему сыну.
— Стас, в чем дело?
— Хочу поскорее оказаться дома, — ухмыльнулся. — У меня в спальне просто охеренная кровать, Ева. Тебе понравится.
Он неисправим. Я точно знала, что он понял, о чем я спросила, но как всегда мастерски ушел от ответа. Не в этот раз, Стас.
— И шелковые простыни имеются?
Что, не ожидал такого поворота? Хмыкнула, наслаждаясь его реакцией: брови изломал, губы скривил.
— И обязательно черные, Стас. Черный шелк, красные лепестки роз и я на них. Шикарно, да?
— Ты правда этого хочешь? — на полном серьезе интересуется он.
— Конечно, — кивнула. — Я же девочка, Стас, — кокетливо поправила волосы. Ну, я надеялась, что это выглядело именно так. Хотя с моим умением флиртовать – вряд ли хорошо получилось. Но как есть. — А еще непременно свечи, шампанское и клубнику. Все в лучших традициях…
— Думаю, тебе стоит райдер составить, — перебил Стас, нахмурившись. И в одно мгновение из мальчишки из прошлого превратился в злого хищника из настоящего. — Чтобы я знал, за что заплатил.
Сглотнула. Заплатил? Но когда? Мы же…Впрочем, неважно. Доказательств требовать не стану. Стас не из тех, кто бросал слова на ветер. И раз уж все безнадежно испортила снова, хотя не понимала - чем, и почему он так остро реагировал на мои подначивание, то я хотела знать правду.
— На что ты благословил моего сына?
А еще я не знала, что они до сих пор дружат настолько тесно, что Стас знает, где живет Данька, а тот может свободно позвонить Беляеву. И хотелось спросить, как давно они возобновили свою дружбу, но не сейчас, наверное. Сейчас, уже почти на земле, я должна знать, какие тайны у моего сына с моим любовником.
Но снова зазвонил телефон. Губы Стаса растянулись в улыбку.
— Привет, мелкая, — выдохнул в трубку, не сводя с меня глаз. А колесо вновь стало подниматься. Еще один круг, который я уже вряд ли выдержу. Слишком много потрясений на сегодня. — Да брось. Ты же знаешь, мы с ним одной крови.
Я не слышала, что говорила Милана — а это была именно она, хулиганка и невероятно талантливая музыкант, племянница Стаса — но последние слова, кажется, все прояснили.
Даня давно говорил, что у него появилась девушка и что это серьезно. Вот только знакомить меня с ней почему-то не хотел. Теперь я понимала, почему.
— Так, мелкая, отставить панику. Да срать я на него хотел, — скривился так, словно гору лимонов съел. Хотя я помнила, что он мог сжевать штук пять и ни разу не поморщиться. — Ну и какие проблемы? У Пеле твоего отдельная квартира, зарабатывать он умеет, да и удар у него поставлен. На себе проверил, — и плечом повел. Не может быть. Он и Данька? Чертовы мальчишки. Выпороть бы обоих, да только здоровенные лбы уже, не поможет им уже порка. — Так что расслабься, мелкая, и живи в свое удовольствие.
Я уставилась на город: кое-где вспыхивали огоньки, ездили маленькие машинки, такие крохотные, словно ненастоящие, а мои волосы, словно клавиши, перебирали пальцы.
Так в молчании мы оказались на земле. И так же молча вышли на улицу. Стас остановился у небольшого фонтана, бьющего прямо посреди площади из-под тротуарной плитки. Замер на перекрестке, словно предоставлял мне выбор. Руки в карманы спрятал и голову задрал в темнеющее небо.
А я смотрела на разворот его плеч, на широкую спину и…
Вздохнула, подошла к нему, обняла за талию, ощущая, как он тут же напрягся под моими ладошками. И голову опустил, на руки мои смотрел. Не верил, что я выбрала его? Ну что ж, Беляев, я умею удивлять.
— У тебя роскошная задница, Беляев, ты в курсе?
Глава 12.
Он все-таки подарил мне свидание. Мое первое в жизни. Наполненное страхом, смехом и страстью.
Кататься на веселых лошадках карусели и ловить на себе жадный взгляд Стаса оказалось…волшебным и таким будоражащим, что я забыла обо всем на свете. Этот вечер стал только моим. И его мне подарил мужчина, который был эгоистом до мозга костей. Но сегодня он ничего не требовал от меня. Наоборот, он отдавал всего себя и это было настолько необычным, что время от времени я ловила себя на мысли, что это ненадолго и подспудный страх ледяными цепями скручивал внутренности, всаживая мне в плоть свои отравленные клешни.
А Стас…Он словно видел меня насквозь и просто прижимал к себе, как маленькую девочку и зарывался носом в мою макушку в то время как я загоняла свои страхи в самые темные углы своего нутра. Сажала на поводок и надевала намордники, стараясь не думать, как долго выдержат эти путы.
Он не позволял думать. Этот наглый самоуверенный мальчишка, так внезапно повзрослевший. И я…кажется, я сошла с ума, потому что тянула его за собой. Он хмурился, когда я затаскивала его на очередной аттракцион, но когда мы взмывали вверх или срывались в пропасть, а я прижималась к нему, твердо зная – он надежен – слышала его хриплый смех и падала в космическую черноту его глаз.
И я поняла, что его нежелание кататься - притворство - лишь тогда, когда я покорила самые невероятные карусели, при виде которых раньше тряслась от страха.
— Ты – врун, Стас Беляев, — выдохнула, усаживаясь на лавочку и вытягивая ноги, которые гудели так, словно я взобралась на вершину Эвереста на двенадцатисантиметровой шпильке. — Обвел меня вокруг пальца. Врун, эгоист и…
— И редкостный засранец, — хохотнул он, устраиваясь рядом. — Но ты же тащишься от этого, моя храбрая Бабочка.
Вздохнула, ощущая, как по венам понеслось что-то жгучее, тягучей карамелью растекшееся между бедер от его хриплого «моя». Никто и никогда не называл меня так. Никто. А мне до слез хотелось принадлежать одному-единственному. Когда-то я упорно добивалась этого от мужа, а потом перестала. А теперь вот…»моя» от того, на ком давно и безнадежно помешалась.
Вздрогнула, когда ног коснулись его обжигающие пальцы. Медленно и нежно он огладил их до самых стоп. Еще и еще. Расслабляя мышцы. Распуская теплые цветки удовольствия по напряженным мышцам. Запрокинула голову, всматриваясь в звездное небо. Потому что посмотреть на Стаса было страшно. Увидеть его на коленях у моих ног…это просто выше моих сил. И я упорно рассматривала яркие точки далеких звезд, чувствуя нереальное удовольствие от его прикосновений.
Стас делал массаж умело и напряжение сходило на нет, в ногах росла невероятная легкость. Пожалуй, я бы могла покорить еще и веревочный парк, до которого мы не дошли сотню метров. Пожалуй, могла бы, но я сделала то, что перечеркнуло все планы на оставшуюся ночь – просто уснула.
Сквозь дрему я ощущала, как Стас нес меня в машину и тихий рокот мотора. Слышала его тихие слова, неразборчивые, но мягкие, словно колыбельная, что пела свекровь Даньке, и щелчок замка. Кажется, я даже отвечала что-то, потому что в памяти с его сердитым: «Спи уже, а то хуже будет», — я и проснулась, жмурясь от назойливого солнца, щекочущего нос. Фыркнула, потому что вставать совершенно не хотелось. Было так удобно спать, что я перевернулась на другой бок, сбегая от утреннего рыжего проказника, и столкнулась нос к носу со спящим Стасом.
