Бабушка, хоть и преподавала всю жизнь историю, но нежно любила философию. И резон в ее словах был. Только вот таори-дахака я видела воочию, а о тао-дахаках мне даже слышать не приходилось. Но если седовласый урсуле-тао трактовал энергию, как божественный дар, а бабушка, увидев применение этой энергии, тоже подумала о боге, то что-то сверхъестественное здесь кроется однозначно.
Какое-то время мы так и сидели, прижавшись к друг другу, впитывая любовь, необходимость и родное тепло. Молчали. Я знала, что рассказать обо всем придется, а бабушка не спрашивала, потому что ждала и не торопила.
Наконец, она сказала:
— Рассказывай.
И я рассказала. Обо всем. И о том, как впервые увидела спасителя в тот день, когда на нас напали, о разговоре с врачом и первом позорном предложении стать любовницей инопланетянина. Да, Геннадия Захаровича я не пожалела, потому что врать бабушке была не намерена. О том, как решила попросить деньги у Янковского, и своей второй внезапной встрече с зеленоглазым айрином. Ну и на десерт выложила все подробности разговора в университете.
— Я не смогла не подписать этот контракт, потому что ты — самое ценное, что есть в моей жизни! — пылко закончила я и вновь заключила бабушку в горячие объятья.
— Ох, Варенька… — вздохнула она.
— Осуждаешь? Но, если бы мне снова пришлось выбирать, я поступила бы так же!
— Осуждаю? Боже, нет, отоми. Во-первых, не имею права, а во-вторых, ты не сделала ничего, чего следовало бы стыдиться и тем более осуждать.
— Он тоже называет меня «отоми»…
— Наш зеленоглазый спаситель? — Ох, узнала я этот лукавый огонек в глазах бабули. — Это ли не еще одно доказательство?
— Айрины шантажом вынудили меня подписать контракт, а ты оправдываешь одного из их представителей? — возмутилась я.
— Не оправдываю, детка. Просто в силу своего возраста делаю выводы.
— Здесь поподробнее, пожалуйста! — я чуть отстранилась и взглянула на улыбающуюся старушку.
— Вот ты говоришь, он не назвал своего имени…
— Не назвал!
— Но ведь и земные мужчины не сразу говорят «люблю». Если, конечно, они настоящие мужчины. Им это чувство выстрадать нужно, впитать, дойти и уж только потом поведать об этом предмету страсти. А мальчик тебя всего-то два разочка и видел. И при этом, сделал все, чтобы не упустить и заполучить. Пусть не по-нашему, не по-земному, но ведь добился своего.
— Ты его оправдываешь?
— Я? Нет, боже мой, нет! Но и не осуждаю. У каждого путь к счастью свой. Главное, не запутаться в тропинках и не свернуть с нужной. А осуждать его, прости, не могу. Ведь он тебе тоже нравится и, думаю, сильно. Мишка-то малохольный в тебе и половины таких эмоций не пробуждал, а от этого мужчины ты вся горишь и светишься. Я лишь делаю некоторые выводы. Ты ему небезразлична, отоми! Он может еще сам этого не понимать, но дело обстоит именно так.
— Бабуля, но мне, возможно, придется улететь от тебя! Не в соседний город! На целых полгода!
— Ну так и что же? Мне урсуле-тао больше жизни отмерили, а общаться мы с тобой и по их связи сможем. Думаю, ты правильно сделала, что подписала контракт. Тебе выпал шанс посмотреть планету своих предков.
— Предков?
— Конечно, или ты думаешь, что язык, так похожий на язык айринов, который в нашей семье передается из поколения в поколение, мы сами придумали? — И снова улыбка тронула тонкие, бледные губы бабушки. — Нет, милая моя. Помнишь, в детстве и я, и мама рассказывали тебе сказку, как однажды в степи молодой сын князя нашел умирающую девушку?
— Это была моя любимая сказка.
— А если это не сказка, а семейная история, дошедшая до нас? Вспомни, там ведь девушка, которую потом этот князь назвал женою своею, говорила на никому неизвестном языке.
— И звали ее Тая, — напомнила я.
— Думаю, она сама назвала себя «тао», а в Таю ее потом уже люди переделали. Понимаешь? Тая Дахак жена Степана Лопухина, прародительница нашего рода.
— «Тао-дахак»… — задумчиво произнесла я. — Значит, она тоже не открыла Степану своего настоящего имени, а представилась социальным титулом.
— Думаю, представилась. Но потом… И история об этом, конечно, умалчивает.
— Полагаешь, они полюбили друг друга?
— Варенька, иначе бы не было истории. Сказки, они всегда со счастливым концом. И потом, не полюби они друг друга, то не было бы и нас с тобой.
Мы просидели еще час. Бабушка чувствовала себя прекрасно, но и отдохнуть ей тоже не мешало. Поэтому я попрощалась и отправилась домой, чтобы подготовить квартиру к ее возвращению.
— Это чудо какое-то! Воистину чудо! — встретил меня в коридоре Геннадий Захарович. — Все показания в норме, словно и не было ничего!
— Когда я смогу ее забрать?
— Да хоть завтра! Сегодня мы еще немножечко за ней понаблюдаем! — и он, кивнув мне на прощанье, едва не пританцовывая, направился к палате бабушки.
Но меня ждала еще одна встреча.
Обычно полупустой центральный холл клиники, на сей раз был полон народа. Здесь собрался почти весь медицинский персонал. По крайней мере, его женская половина. Так же, создавалось впечатление, что вниз спустились абсолютно все ходячие пациентки. Причем, дамы успели принарядиться, накраситься. Их взгляды были устремлены в одну сторону.
Грешным делом, я сначала подумала, что меня решил дождаться Данру. Вторым предположением было, что урсуле-тао, который помог вылечить мою бабушку, еще не покинул этих стен. Но реальность оказалась куда неприятнее. Прямо на крыльце, подставив идеальное лицо солнцу, стоял ОН.
Ну и пусть стоит. Мне-то что! И я, поправив рюкзак и глубоко вздохнув, направилась к выходу.
В душе почти обрадовалась, когда удалось миновать стеклянные двери и дойти до ступеней. Но потом…
— Отоми! — меня окликнули.
Хотелось, очень хотелось крикнуть: «Иди к черту, таори-дахак!», но я лишь замерла на месте, так и не повернувшись к зеленоглазому. Он обошел меня и встал, загораживая солнце. Я чувствовала его взгляд, но в глаза смотреть больше не рисковала.
— Отоми… — как-то очень трогательно и нежно у него это прозвучало.
Сердце дрогнуло, пропустило удар, а затем застучало с удвоенной силой. Бархатный голос обволакивал. Нет, больше я тебе не поддамся. Если между нами и суждено чему-то случиться, то я хочу все чувствовать и осознавать! Сама! Без чужого вмешательства.
— Что вы хотели, таори-дахак? — как можно холоднее спросила я. Голос не дрогнул, не подвел.
— Отоми… — Почему-то сейчас это больше наминало стон.
— Извините, у меня мало времени! — я хотела пройти мимо. Хотела. Но он сграбастал мои ладонь, сжал их своими. И от его тепла кровь вскипела, а дыхание на какой-то миг просто прервалось.
