Все-таки зря я послушалась девчонок и на ночь легла спать в подаренной ими рубашке. А утром совершенно забыла, что на мне не обычная пижама, а вот это вот безобразие. Ну откуда я знала, что, едва завидев меня в этом, Пашка переменится в лице и спрячется от меня в ванной? А потом и вовсе из дома сбежит.
Слезы хлынули новым потоком, и если бы не зазвонивший на тумбочке телефон, то я бы так полдня и проревела бы у зеркала. Это ж надо такой уродиться…? А ведь Торопыжка сам вчера сказал, что я красивая….
— Да. — Ответила дрожащим голосом, даже не посмотрев, кто звонит.
Секунду в трубке висела тишина, а затем послышался голос Машки.
— Хочешь, научу в живых людей ножи метать? — Вдруг предложила она.
Слезы у меня мгновенно прекратились.
— Нет. А зачем? — Спросила я.
— Чтобы обидчикам неповадно было, и чтобы они в следующий раз думали головой, прежде чем тебя обидеть. — Ненавязчиво поведала она.
Я вытерла краем брошенного на кровать халата побежавшие сопли.
— Зеркало вряд ли оценит такое с ним обращение. — Предположила.
Несколько секунд трубка молчала, переваривая ситуацию.
— Так. Давай я к тебе сейчас забегу. Колька твоего кота помучает, пока мы разговариваем. — Решила она.
— Точно, кот же! — Спохватилась я. — Эраст! — Заорала на весь дом.
Скотинка не отозвалась. Зато отозвалась Марья.
— Слушай, даже я почти сделала лужу от твоего вопля. — Призналась она. — Ты пожрать чего-нибудь найди, мы через десять минут будем у тебя.
Я бросила телефон на кровать, набросила на себя халат и отправилась искать кота. Тот нашелся довольно быстро. В прихожей драл когтями забытую Пашкой ветровку, которую каким-то образом сдернул с вешалки.
— А ну брысь, вандал мохнатый! — Заорала, кинувшись на спасение чужой одежки.
Эраст, завидев страшную меня, которая мчится к нему, заметался по прихожей, но поняв, что дверь закрыта, от страха присел на ветровку и… пометил ее.
— У-у, паразит! — Взвыла я.
Схватила это чудище за шкирку и выбросила на улицу. Ох, надеюсь, что это можно отстирать. Забросила испорченную одежку в машинку, сыпнула порошка и отбеливателя. Постояла я минуту, глядя, как машинка начинает крутить ветровку и набирает воду. Потерла лоб, пытаясь вспомнить, что мне нужно делать дальше. А точно. Машка же сейчас придет. Уже развернулась, чтобы выйти из прачечной, как взгляд зацепился за «иллюминатор», где крутилась Пашкина собственность.
— Гидрид твою перекись марганца! — Вырвалось у меня, когда я бросилась к машинке, пытаясь вспомнить, как прекратить стирку. В стеклянном окошке дверцы виднелся плавающий мыльной пене паспорт. — Формальдегид тебе в печень! — Я же все-таки учитель, и матом ругаться меня не может заставить даже плавающий в моей стиральной машинке чужой паспорт.
Не придумав ничего лучше, я дернула вилку машинки из розетки. Машинка действительно перестала работать, но дверцу напрочь заклинило.
— Да что ж сегодня день-то такой. — Я принялась размазывать новую порцию слез по щекам, глядя на прилипший к стеклу документ.
— Настька, мы пришли. — Услышала в прихожей Машкин голос. — Ты где?
— В прачечной! — Крикнула и еще раз попробовала открыть машинку. Ничего не получилось.
— Ого. — Марья заглянула в небольшую комнатку и уставилась на меня, пытающуюся оторвать дверцу машинки от ее законного места прописки. — А по какому поводу у нас такое вредительство? Да еще и без меня….
— Я паспорт Пашкин постирала. — Взвыла я, вновь вцепившись в дверцу.
— Это ж надо так замуж не хотеть. Тоже что ли Яшкин паспорт постирать, может быть, потом от меня со своей свадьбой отстанет? — Пробормотала она, отпихивая меня от ни в чем не повинной техники.
Я послушно отошла. Машка вставила вилку обратно в розетку, выбрала на панели кнопку «Слив», и вода из машинки начала уходить.
— Спасибо. — Шмыгнула я носом, надеясь, что паспорт еще можно спасти.
Машинка слила воду за несколько секунд и разблокировала дверцу. Я тут же полезла доставать то, что осталось от листочков в бордовой обложке. Нет, все-таки придется менять его. Все печати поплыли, запачкав пустые страницы.
— Зато он точно не женат. — Прокомментировала Марья, заглянув мне через плечо.
— Я это и так знала. — Вздохнула, и повесила паспорт на сушилку, прихватив за обложку прищепкой.
Машинку запустила вновь, так как был шанс хотя бы спасти ветровку.
— И долго он у тебя стирался? — Машка схватила меня за рукав и потащила на кухню.
— Минуты две. — Снова вздохнула. Ну как я Пашке все это объяснять буду?
— А с утра чего ревела? — Нахмурилась она.
Я поставила чайник на плиту.
— Потому что я до такой степени страшная, что от меня мужик сбежал. — Я умылась в кухонной раковине и промокнула опухшие щеки салфетками.
— Без паспорта мужики не сбегают. Они для этого слишком меркантильные. — Отмахнулась Машка, приоткрыла окно и крикнула туда. — Колька, положи ежа на место. Где ты его утром взял-то? — Послышался недовольный голос паренька. — Вот туда и закопай. И руки вымой.
— Пашка не меркантильный. — Нахмурилась я. — Просто я его с утра напугала.
Догилева окинула меня насмешливым взглядом.
— А ну-ка, просвети меня: чем можно напугать мужика, вышедшего недавно из колонии? — Иронично приподняла она бровь.
— Вот этим. — Я развязала пояс халата и показала ей атласно-кружевную рубашку.
Машка бросила на меня непонятный взгляд. А потом посмотрела вниз, на то место, где лично у меня была грудь.
— Везет же некоторым. — Проворчала она. — Ты что, его грудью напугала?
— Видимо да. — У меня от обиды снова задрожала нижняя губа.
— Не ной. Сейчас разберемся. — Как ни странно ее слова заставили меня собраться и внимать. — А теперь давай рассказывай, как он сбегал. Пригнувшись? Перебежками? Спринтерским бегом? Ползком? Через окно или дверь?
— Через ванную. — Призналась.
У Машки лицо вытянулось.
— Смылся? У тебя ж там вроде бы даже окна нет.
Я заварила чай и поставила на стол три кружки. Для Николая тоже.
— Я утром вышла на кухню, а он тут кофе насыпал. Я поздоровалась. Он повернулся, разбил кружку и мимо меня пробежал, в ванной закрылся. Я все быстренько здесь подмела, и пошла за ним, спросить все ли хорошо. А он мне сказал, чтобы я переоделась. Я только поднялась наверх, в спальню, как он совсем сбежал. Сел в машину и уехал. — Объяснила.
Марья с минуту помолчала, анализируя ситуацию. А потом вдруг хихикнула.
