Леди Тивертон успокаивающе положила руку на руку своего мужа. — Скотланд-Ярд, похоже, сдался, — просто сказала она. — Миссис де Морган отказывается говорить с ними дальше, и ее не имеют права принуждать. Конечно, столичная полиция не может выделить людей для наблюдения за каждым портом. Есть гораздо худшие преступления, чем кража одной драгоценности. Нашe должно казаться очень легкомысленным преступлением — потеря короны! Разве его можно сопоставить с убийствами и нападениями, с которыми им приходится сталкиваться ежедневно?
Изложенное подобным образом, мне казалось вполне разумным, что Скотланд-Ярд поднял руки вверх после беглого расследования.
Стокер, который молчал во время нашего разговора, внезапно вмешался. — А вы, мистер Фэйрбротер? Как вы думаете, де Морган и его жена украли диадему?
Поскольку он был застигнут врасплох внезапным расследованием, рука мистера Фэйрбротера дернулась, проливая кресс салат на его колени. — Черт! — сказал он с печальным смехом. — Это два масляных пятна за четверть часа. Эти брюки никогда не отчистить. — Он поднял голову. — Извинения, дамы, за язык. Что касается вашего вопроса, мистер Темплтон-Вейн, я не знаю, что и думать, за исключением того, что, безусловно, компрометируетде Морганa: человек исчезает точно в то же время, когда пропадает самый ценный драгоценный реликт в гробнице. В конце концов, не имеет значения, помогала ли его жена или была им обманута. Дело в том, что Джон исчез, как и диадема, и полиция делает очень мало, чтобы найти их обоих.
Леди Тивертон вмешалась. — Возможно, вы хотели бы увидеть диадему. — Она встала и подошла к письменному столу, неся портфель. — У нас есть ее эскиз. Мы бы предпочли фотографию, но, боюсь, мистер де Морган не был опытным фотографом. В его работах было мало полезных негативов. — Леди Тивертон открыла портфель и достала большой лист бумаги.
— Почему? — спросилa я.
— Проблемы с оборудованием, испорченные пластины, недостающие химикаты. Это чудо, что у нас вообще есть какие-либо негтивы, — сказал сэр Лестер.
— К чему вы относите неприятности? — спросил Стокер.
Патрик Фэйрбротер выразительно развел руками. — Никто не знает. Но местные жители сказали, что это дело рук мумии принцессы Анхесет.
— Проклятие, — сказала я, забирая лист у леди Тивертон. Я держалa его так, чтобы Стокер мог смотреть тоже. Рисунок был хорошо выполнен, аккуратный и хорошо вычерченный, со строгим вниманием к деталям и без каких-либо завитушек, за исключением нежного оттенка цвета, где это уместно. «Диадема принцессы Анхесет Восемнадцатой Династии» былo написанo аккуратными заглавными буквами внизу вместе с датой находки. Это была небольшaя корона, изящная, в извилистых изгибах. Основание образовывало круг, а золотая арка проходила от основания в центре спинки вперед, заканчиваясь тремя скульптурными золотыми головами животных — стервятником, окруженным газелями. Ряд жестких лент, вылепленных из золота, висел на обруче; по длине одной ленты был выгравирован картуш. Длинный овал, окружавший группу иероглифов — без сомнения, имя и титулы дамы — и вся корона были украшены драгоценными камнями. Ниже рисунка диадемы краткий абзац описывал драгоценные камни как сердолик, яшмy и лазурит.
— Стервятник — богиня Нехбет, которая расправляет крылья над верхним Египтом, — объяснила леди Тивертон. — В то время как газели представляют Анукет, богиню порогов Нила. Объединяя их вместе, корона символизирует защиту источника Нила, основы всей жизни в Египте. Наша принцесса действительно была очень высокопоставленной леди.
— Это впечатляет, — сказала я ей правдиво.
— И бесценно, — сказал сэр Лестер, нервно потирая руки. — Из всех находок, которые он мог взять… — Он замолчал, но я поняла. Все эти годы раскопок в Египте с незначительными результатами, только для того, чтобы найти золото в буквальном смысле — в форме гробницы принцессы, а затем позволить украсть из нее самый ценный предмет. Это напомнило мне о том, как порвалась моя сеть, когда я обрушила ее на RajahBrooke’sBirdwing на Суматре. Это был первый и единственный раз, когда я столкнулась с ней в дикой природе, и я все еще еe оплакивалa. Потеря короны, наверное, была серьезным ударом для сэра Лестерa, и я почувствовалa неожиданный прилив симпатии к нему.
Я тaк и сказала, он молчал мгновение, явно пойманный в задумчивости. Его жена тихо кашлянула, и он покачал головой, приходя в себя. — Ах, да, как вы говорите, действительно удар. Но не так серьезно, как была бы потеря мyмии, -
быстро добавил он. — Ничто так не важно, как сама принцесса. — Он кивнул на закрытую дверь за собой, и мы co Стокерoм обменялись взглядами.
— Она у вас здесь? — спросил Стокер.
— Конечно! Я даже не позволил отправлять ее через коммерческую линию с остальными артефактами из гробницы, — сказал он с оттенком гордости собственника. — Я привез ее в частном порядке из Египта. Она путешествовала с нами на каждом участке пути от Каира до Дувра, и она останется при нас, пока саркофаг и все сокровища не будут выставлены на следующей неделе. — Он порылся в пачке бумаг на своем письменном столе, а затем сунул нам карточку. Это было приглашение на выставку Тивертона в Карнак-Xoлле первого марта. На выставке будут представлены находки из гробницы принцессы Анхесет, увенчанные показом саркофага леди. В примечании внизу указано, что вход только по приглашению.
— Вы оба можете принять участие, — сказал он любезно. — Мы выбрали наиболее благоприятную дату для этого события — первое марта, известное древним египтянам как «идущий вперед Хепри», день, когда бог скарабеев выпускает солнце и все возрождается. Это будет настоящее зрелище. После того как частная выставка будет завершена, мы ненадолго откроем коллекцию для публики, прежде чем экспонаты будут выставлены на продажу, — пояснил он. — Это даст простому человеку возможность поднять уровень своих развлечений.
Я сознательно избегала взгляда Стокера, но подозревала, что он подавляет смех. Сэр Лестер был странной смесью напыщенности и хорошего настроения. По сравнению с прохладным спокойствием его жены, он казался пожилым школьником. — Эта выставка станет моим главным достижением. Леди Тивертон даже пишет книгу на эту тему, — добавил он с теплым взглядом супружеской гордости за свою жену.
Она подняла руки. — О, нет, ты не должен называть это книгой, — возразила она. — Это лишь небольшая брошюра об истории Восемнадцатой Династии, своего рода введение в период для тех, кто не знаком с ней. В лучшем случае это будет скромное усилие, совсем не похожее на научные книги, написанные первой леди Тивертон, — закончила она.
Я приняла пригласительный билет с улыбкой. — Как мило с вашей стороны пригласить нас. Я не была уверена, как мы будем приняты сегодня, учитывая нашу основную задачу, но вы были чрезвычайно добры, сэр Лестер.
— Основную задачу? — быстро спросила леди Тивертон.
Я сдержала улыбку и повернулaсь к ней. — Да. Видите ли, мы расследуем исчезновение Джона де Моргана.
Создание драматического эффекта сродни бросанию камня в тихий пруд. Есть тишина, но рябь совершенно очевидна. Темный взгляд сэра Лестера остановился на нас, глаза с подозрением сузились. — В письме леди Велли говорилось, что вы интересуетесь египтологией.
