Значит ли это, что Чехов перестанет писать? Или что сочтет себя плохим писателем? Мы знаем, что нет. Чехов не будет ориентироваться только лишь на удовольствие от текста, он будет продолжать работать и расти как автор. В какой‐то момент он распишется так, что будет создавать по рассказу в день.
Какого автора ни открой – найдешь свидетельства не только радости от создания произведения, но и огромного количества трудностей, которые приходится преодолевать. Трудности эти могут приходить под видом страха, скуки, неуверенности в себе и в тексте, сонливости, желания вымыть окна и изучить биографию Тутанхамона, сомнений в том, что ты на верном пути.
«Момент, когда вы чувствуете, будто идете по улице голым, слишком открывая свое сердце, и разум, и все, что внутри, обнажаясь слишком много… Это момент, в который у вас, возможно, начало получаться».
Пока я писала эту книгу, я испытывала и радость, и скуку, и желание бросить, и то, что я скучаю по тексту, и вдохновение, и азарт, и отвращение, и чувство неловкости, и стыд, и страх.
Я думаю, что ориентироваться только на удовольствие – опасная практика для того, кто хочет писать тексты. Но на чем же тогда концентрироваться, что брать за ориентир?
Мой ответ – стоит концентрироваться на росте самоуважения. На том, что, преодолевая лень, страх и скуку, вы овладеваете писательским ремеслом. Иными словами – становитесь писателем.
Резюме главы
1. Писатель – это человек, которому писать труднее, чем другим.
2. Ваши отношения с языком, с текстами – это именно отношения. Со всеми присущими им сложностями.
3. Удовольствие – это вознаграждение за проделанную работу, а не аванс за нее.
4. Отчаяние, желание бросить, страх, тревога, сомнение в себе, лишение, избегание работы – все эти чувства знакомы писателям-профессионалам.
5. Они не срыв процесса письма, а часть этого процесса.
6. Преодолевая лень, страх и скуку, вы становитесь писателем.
Упражнение
Положите лист бумаги рядом со своим компьютером. Или откройте файлик заметок на телефоне.
Каждый раз, когда вы садитесь писать и вас охватывает паника (страх, желание заняться чем‐то другим), выписывайте в этот документ список ваших страхов. Буквально: самое ужасное, что может случиться, если вы продолжите писать? Выписывайте их всех: большие и маленькие, серьезные и глупые. Не оценивайте, просто пишите.
Вот вам один из моих списков:
1. Мой текст разочарует Мишу.
2. Он окажется неадекватным. Я окажусь неадекватной.
3. Мою книгу никто не заметит и не купит.
4. На нее напишет негативную рецензию Галина Юзефович.
5. Авторы, с которыми я работала, во мне разочаруются.
6. Текст окажется слишком простым и детским.
Обычно к пятому-шестому пункту меня «отпускает». Я вижу, что простой текст смогу отредактировать. Что разочарование Миши смогу вынести. И что негативная рецензия уважаемого мной критика на самом деле будет подарком для меня, ведь она покажет мне, куда расти.
Сделайте это упражнение не в мыслях, а выписав все – и вы почувствуете, что вам станет легче двигаться дальше.
Глава 12
Миф о кабинете
Или: где мне писать?
У писателя Бориса Акунина три дома в трех разных странах. И три кабинета. В каждой стране он пишет разное: в Испании – беллетристику, во Франции – серьезную прозу, а в Англии – «Историю государства российского». В каждом из его домов на столе уже разложена работа, и все, что ему нужно сделать – поставить ноутбук на подготовленную подставку.
«Мне тоже так надо!» – думает молодой писатель. Но что, если кабинета нет и не предвидится в ближайший год? Или если в кабинете не пишется? Такое случается.
Помню, как я неделю билась над одной сценой. Моя героиня должна была войти в церковь, увидеть старый пыльный барельеф, подойти к нему и начать его чистить. Казалось бы, все придумано: перфекционизм моей Полины будет не назван мной, а показан в действии, как будет показано и то, что у нее с собой всегда – набор кистей и губок, ведь она реставратор. Ясно также, что она человек мира, готовый позаботиться о случайном барельефе в церкви. Задумка мне нравилась, героиню я видела, но вот на барельефе я застряла. Я гуглила их десятками. Но символизм одних был слишком явным, другие висели слишком высоко под сводами храма – Полина не дотянулась бы.
