Лукас молча наблюдал за ней. Эмили явно не собиралась просыпаться. Он отправился в ванную, чтобы раздеться, и уткнулся лицом в полотенце, заглушая кашель.
Лукас вышел из ванной и, стараясь не разбудить Эмили, вытянулся на другой стороне кровати. Борясь с непреодолимым желанием поцеловать раскрасневшееся сонное лицо, он выключил свет, укрыл их обоих одеялом и закрыл глаза.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Проснувшись, Эмили почувствовала руку у себя на талии и горячее дыхание на шее. Она испуганно вскрикнула, отчего Лукас вздрогнул и проснулся. Он отдернул руку и сел, закашлявшись.
— Эмили, я сейчас все объясню, — тяжело дыша, произнес он, встретившись с ее испуганным взглядом. — Не бойся.
Она села и откинула волосы с лица.
— Теперь не боюсь, когда увидела тебя. На какой-то миг мне показалось, что это Майлз.
Лукас вздохнул с искренним облегчением.
— Я тревожился, что ты закричишь, когда обнаружишь, что лежишь в постели со мной. Но этому есть логическое объяснение, клянусь. Опережая твой вопрос, утверждаю: ничего, кроме того, что мы спали, не произошло.
— Догадываюсь, — улыбнулась Эмили, покорив его своей ямочкой. — Не считая джинсов, я полностью одета.
— Ты уснула на диване прошлой ночью, — объяснил Лукас, — а я побоялся, что ты простудишься, если я оставлю тебя там. Поэтому и притащил тебя сюда. Я снял с тебя джинсы с величайшей почтительностью, — добавил он.
Эмили хмыкнула и вдруг поняла, что уже семь утра. Она вскочила с кровати и потянулась за джинсами, которые лежали, аккуратно сложенные, на комоде. Повернувшись спиной к Лукасу, она натянула вельветовые джинсы поверх черных прозрачных колготок.
— Никогда раньше не спала одетая, — пробормотала Эмили, почувствовав раздражение. — Если не возражаешь, я приму быстренько душ, прежде чем приготовлю тебе завтрак.
— Нисколько не возражаю, — успокоил ее Лукас.
После душа Эмили переоделась в повседневные джинсы и спортивный свитер, которые захватила с собой, и вошла в комнату Лукаса, предварительно постучав в дверь.
— Это ненужная формальность, Эмили, — сказал тот, рассмеявшись. — У нас с тобой сложились весьма интимные отношения… Не по твоей воле, правда… и не совсем по моей… Но за короткое время мы узнали друг друга достаточно хорошо…
Слишком хорошо, подумала Эмили.
— Как ты себя сегодня чувствуешь?
— Лучше, — заверил Лукас. — Не считая периодически нападающего на меня кашля, я определенно пошел на поправку.
— Отлично. — Эмили, довольная, улыбнулась. — Я принесу тебе завтрак, а потом немного приберусь здесь.
— А после этого?
— Вернусь в Спайтлфилдс.
Лукас откинулся на подушки и укоризненно взглянул на нее.
— Разве ты не боишься, что мне станет хуже?
— Я не могу постоянно находиться здесь, Лукас!
— Почему? — настойчиво спросил он. — Тебе надо убираться где-то?
— Нет, не сегодня.
— Тогда, что такого срочного ждет тебя в Спайтлфилдсе? Почему ты рвешься туда?
— Мой компьютер хотя бы. Я действительно пишу роман, Лукас, а не просто делаю вид. Мне бы следовало сейчас сидеть и работать.
— Тащи свой компьютер сюда. — Темно-вишневые глаза притягивали ее словно магнитом. — Я прошу тебя остаться, Эмили, по той простой причине, что буду страшно скучать по тебе, если ты уйдешь.
Она повернулась и направилась к двери.
— Пойду сварю кофе и постараюсь поскорее приготовить тебе завтрак.
Это никуда не годилось. Эмили решила, что с сего момента не будет реагировать на его колдовской взгляд. Ситуация довольно типична — пациент привык к опеке медсестры. Но она — не сиделка, а если у нее еще осталась хоть капля разума, она уйдет сразу после того, как приведет в порядок спальню Лукаса, и вернется только в положенный день уборки. Или, проявив здравомыслие, не вернется сюда никогда.
— Почему такой хмурый вид?
Эмили в испуге резко обернулась и увидела одетого Лукаса.
— Ты встал, — глупо сказала она, и он усмехнулся.
— Ну да. Я пришел, чтобы позавтракать с тобой на кухне. — Он пытливо посмотрел на нее. — Но, если возражаешь, я перемещусь со своим подносом на диван в гостиной и оставлю тебя в покое.
— Разумеется, не возражаю. Устраивайся на табурете и выпей апельсиновый сок, пока я жарю гренки. Надеюсь, ты любишь яйца всмятку? Что ты обычно ешь на завтрак? — спросила она, макая кусок хлеба в желток.
— Только пью какой-нибудь фруктовый сок, — признался Лукас, последовав ее примеру. — Каролина, моя секретарша, приносит кофе с булочками, когда я прихожу на работу. А ты что ешь?
— Дома, под зорким оком мамы, что-нибудь вроде этого.
— А с Майлзом?
Эмили пожала плечами.
— Я всегда уходила раньше его, чтобы принести моему боссу кофе и булочки.
— Твой босс сожалел о твоем уходе?
— Да, по его словам. Он сказал мне много хорошего и пообещал дать прекрасную характеристику, даже пригласил меня иногда заходить к нему. Но я не появлюсь: насколько мне известно, Майлз все еще работает там.
Лукас повернулся и внимательно посмотрел на нее.
— Я все думаю насчет этого Майлза. Почему он все-таки продолжает тебе звонить? Уж не хочет ли помириться?
Эмили нахмурилась.
— У него ничего не выйдет. Я удивлена, что он вообще хочет иметь со мной дело.
— Почему?
— Из-за денег. — Эмили грустно улыбнулась. — Моих денег. Когда мы расставались, то очень сильно поскандалили из-за этого. Я, как дурочка, отдала ему все свои сбережения, чтобы внести задаток за квартиру, и не взяла никакой расписки. А Майлз оформил все документы только на свое имя. Так что теперь я не имею никаких юридических прав на наше общее жилье и никаких надежд получить когда-нибудь свои деньги назад.
Лукас в сердцах выругался.
— Мало того, что этот мерзавец надул тебя, он еще и выманил твои деньги! А ты обращалась к юристу?
— Конечно, отец сразу связался со знакомым адвокатом, но тот посоветовал нам ничего не затевать. По его мнению, судебные издержки превысят сумму, которую я передала Майлзу. К тому же мне тогда хотелось поскорее забыть все, связанное с ним, в том числе и этот его несчастный долг. Я была безнадежно глупа. — Эмили со злостью уставилась на свою чашку. — Мне хочется задушить Майлза собственными руками всякий раз, как я вспоминаю о нем.
Лукас разозлился еще больше.
— Послушай, Эмили, если эта свинья когда-нибудь объявится и посмеет тебе докучать, немедленно скажи мне. Я с ним рассчитаюсь.
