– Прекрасно, – с максимальной степенью естественности в голосе выдавила я. – Жаль только, что он в командировке.
– Да что ты? – удивилась мама. Не то чтобы командировка была таким уж редким явлением, но за все время моей жизни с псевдомужем он ни разу не покидал города. Зная маму, я попыталась моментально искренне поверить в то, что он действительно уехал у командировку и что он действительно все еще мой официальный муж. Потому что если я хочу, чтобы в это поверила мамуля, то ни на секунду не должна усомниться в этом сама.
– Вернется только через неделю, какая жалость.
– А что он тебе подарил? – огорошила меня мама. Странно, что она не посвятила свою жизнь следственным действиям, к ним у нее явный талант.
– Подарок! – я тоже не лыком шита.
– Хороший? – засомневалась мама.
– Цепочку с кулоном, очень красивую, – ляпнула я и сразу же пожалела, потому что теперь надо было срочно думать, где взять напрокат такую цепочку. Мама у меня добрая женщина, но она никогда ничего не забудет и не перепутает. Врать ей было также сложно, как и запихивать голову в пасть тигра. В первый же приезд в Воронежский рай красоты и природы надо нацепить подарок. Я кусала ногти, пытаясь выработать план, а также пытаясь поднять себя с кровати и заставить трудиться над именинным столом. Но в этот момент с затейливыми поздравлениями позвонил Илья и я тут же принялась самозабвенно трепаться. Я вняла всем его пожеланиям, покраснела от затейливых до обратного эффекта комплиментов и принялась жаловаться на горькую жизнь, создающую мне проблемы на ровном месте.
– А когда ты туда поедешь? – переспросил меня Илья, которому я по уже хорошо сложившейся привычке выболтала всю проблему.
– К Новому Году точно поеду. Но мама может соскучиться в любую минуту, поэтому любые праздники могут быть объявлены Днем Семьи. В том числе Ноябрьские, а они через месяц.
– Чуть больше.
– Все равно мало чтобы раздобыть приличный кулон. Потому что Олег Петрович не стал бы мне дарить говна, ой, то есть дряни. То есть… – запуталась в нецензурной лексике я.
– Я примерно понял, – засмеялся Илья. – Слушай, а почему бы не сказать маме, что ты уже почти гражданка Новой Зеландии? А Олега Петровича давно можно почтить как павшего смертью храбрых?
– Что ты! – ужаснулась я. – Мама тут же примется устраивать мою судьбу с яростью, перед которой окажутся бессильными все. Это будет куда хуже Римки «сотоварищи».
– Н-да, – хмыкнул Полянский. – Так во сколько приходить?
– Сразу после работы. К половине шестого. Раз уж я взяла отгул по такому грустному поводу, как тридцатилетие, надо этот отгул достойно отгулять. Я уже практически приступила к изготовлению праздничного стола! – гордо похвасталась я. Это была не совсем правда, хотя действительно еще с вечера я мужественно сгоняла Ромку на рынок и теперь любовалась на ряды сумок с ингредиентами, которые надо бы превратить во что-то праздничное, восхитительное. Буду вспоминать наши Юго-Западные изыски. Подругам бы я наметала оливье с жареной курицей, потому что им после второй стопки будет вполне все равно, чем закусывать. Но вот Илье хотелось продемонстрировать свои кулинарные таланты. Должны же у меня быть какие-то другие качества кроме алчности и способности к вранью.
– Зачем ты его пригласила! – разоралась Римка, когда спросила про список гостей. – Как далеко у вас все зашло?
– Совсем недалеко. Даже past continuum до конца не прошли, – включила глухаря я. Ничего не хочу знать, потому что во всем этом моем тридцатилетии Илья будет единственным, что действительно по-настоящему может порадовать меня. Вернее, его шутки, смешки, дразнилки. Его еле заметный саркастический ум, его легкость, его обычность, которой так не хватает в Крисе и ему подобных.
– Дура. Все дело испортишь! Завтра же будешь подавать на визу. Вызов уже неделю как пришел, а она, понимаешь, Илью пригласила! – пыхтела Римма.
– А еще минута, тебя я вычеркну из приглашенных, – пригрозила я. Римка отдышалась, вполне вежливо уточнила, что мне подарить, как будто не собиралась ограничиться покупкой туалетной воды около метро и пообещала «не портить мне праздник». Я еще раз вчиталась в гороскоп. «Напряженная домашняя атмосфера побудит Вас провести вечер в обществе друзей». Что-то пока все наоборот.
К пяти часам я, под воздействием вдохновения, накрыла стол, который потряс даже меня саму. Я не нарушила заветы «Лиги худеющих женщин среднего возраста». Салаты заправляла только легким майонезом, торт купила с надписью «низкокалорийный», хотя и знала, что это дикая чушь и вранье. Какая разница, если это все равно торт, в котором килограмм теста, сахара, сливок, пусть даже и растительных. Просто надпись «низкокалорийный» приятно грела душу и давала полные моральные основания слопать не один маленький, а два больших куска. Или больше, но это если дадут. Короче, в целях конспирации все маскировалось под диетическую пищу. Даже колбасу, сыр и прочие конфетки-бараночки я замаскировала зеленью, чтобы сохранялась имитация овощной направленности. Вечер обещал быть томным. Сначала проснувшийся братец подарил мне какие-то суперстильные кроссовки для моего утреннего бега. Оказывается, эти физкультурные ухищрения не оставили его равнодушным.
– Они легкие, дышащие и не сдавливают ногу, – промямлил он, переминаясь с ноги на ногу, а я вдруг расчувствовалась, потому что какой-то излишней любви в Ромке никак не предполагалось.
– С днем рожденья поздравляем, счастья-радости желаем, – глупо ухмыляясь, оттарабанили мои Полинки-Наташки, завалившись дружною гурьбой в мой дом. Я заглянула в пакет, который, по идее, должен был содержать подарочки. Там было… Конечно!
– Бейлиз? Вау! И Виски!
– Мы знали, чем порадовать нашу Катюшу, – нежно глядя на накрытый стол, пояснила Наташа Намбер Ван.
– Не слопайте все сразу, умоляю, – пыталась я сохранить внешний дизайн до прихода Ильи. Однако он приехал позже всех, заставив меня изрядно подергаться. Я дергалась, прислушиваясь ко входной двери, дергалась, потому что это звонил не он, а Римма, дергалась, потому что не хотела, чтобы Римма поняла, что я дергаюсь. Поэтому, к тому времени, когда он пришел, я уже совершенно задолбалась дергаться и принялась переживать и бояться, что он вообще не придет. Я смотрела на веселящихся по поводу моей начинающейся старости подружек и представляла себе причины Илюшкиной неявки. У меня выходили прямо противоположные варианты. То он попал под автобус, который протащил его десять метров, и теперь он лежит без сознания на операционном столе в институте Склифосовского. То он просто не захотел прийти, потому что у меня скучно, глупо и сама я страшная, толстая врушка, не заслуживающая внимания. Надо сказать, на таких фантазиях я с трудом сдерживала слезы. Первый вариант мне нравился куда больше, по крайней мерее, тогда я могла бы героически проводить дни и ночи на кушетке около его палаты. Стол планомерно уничтожался, народ планомерно набирался. Точнее даже так: содержимое стола планомерно перемещалось внутрь гостей. Я пила Бейлиз. Надо было хоть чем-то радовать себя.
