Но не здесь. Не в Уореме. И это стало откровением. Впервые в жизни в ней нуждались.
Глядя на Гаррона, жевавшего мясо и внимательно слушавшего Роберта Бернелла, она тоже испытывала какие-то неизведанные ощущения. Этим человеком можно восхищаться. Этому человеку можно доверять. А ведь он так молод!
Она всегда поражалась невероятному самообладанию отца, но теперь понимала, что Гаррон Керси, граф Уорем, обладает не меньшим самообладанием. Она давно знала, что большинство мужчин в душе буйны и неукротимы, но Гаррон никогда не даст волю этим эмоциям без особой необходимости, вроде той, когда он спас ее в лесу.
Гаррон доел вареные овощи и поискал глазами Мерри. Оказалось, она уснула, положив голову на костлявое плечо Миггинс.
Он нахмурился. Следовало настоять на том, чтобы она сидела рядом с ним, особенно после всех ее трудов. Но Бернелл без устали молол языком, передавая советы, якобы от короля, хотя было ясно, что все они исходили от самого Бернелла.
Гаррон выпил сладкого вина и позволил себе отрешиться от мыслей о долге и ответственности.
Бернелл громко удивлялся, как это незаконная дочь священника сумела добиться такой преданности окружающих.
— Вижу, она сидит со слугами. Полагаю, так и подобает девице подобного происхождения.
Гаррон подумал, что это вовсе ей не подобает, хотя не мог сказать, почему именно.
— Может, она сидит со слугами, опасаясь, что мы начнем рыгать прямо на ее добрую еду.
Бернелл не рассмеялся, поскольку обладал прискорбным отсутствием чувства юмора.
— Хм, незаконная дочь священника, — повторил он, жуя мягкий ржаной хлеб. — Поразительно, что ваши люди приняли ее как свою, делают, как она велит, и никто не подумает ослушаться ее.
Гаррон кивнул.
Бернелл задался вопросом, где будет спать сегодня ночью. Вряд ли ему предоставят удобную кровать. Может, Гаррон ожидает, что он завернется в одеяло и уляжется на столе, прямо здесь, в зале, среди храпящих людей? Не слишком утешительная мысль.
Гаррон встал и высоко поднял чашу. Разговоры в зале постепенно стихли.
— Наша благодарность королю Англии! Пусть Эдуард Первый еще долго правит нашей землей! — прокричал он.
Зал наполнился приветственными криками. Поскольку чаш на всех не хватало, многие просто салютовали королю и передавали друг другу деревянный ковш с элем.
Мерри, разбуженная воплями, поняла, что нужно добавить к списку побольше деревянных чаш. И эль тоже! Она умеет делать эль!
Она глотнула эля из ковша и решила, что ее эль куда лучше.
Гаррон снова поднял чашу.
— Мы выживем. Отстроим заново все, что разрушено. Снова станем сильными и тогда найдем и убьем врага — Черного Демона. Я также собираюсь поехать в Уинторп и скупить все чаши в городе!
Послышался смех, и Мерри, довольная услышанным, улыбнулась и, когда в ее руках снова оказался ковш, выпила несколько глотков эля.
— Я решил, — объявил Бернелл Гаррону, — что мой долг навестить вместе с вами два ваших владения, Ферли и Рэдсток.
Гаррон снова кивнул.
— Собственно говоря, так приказал король. Он опасается, что Черный Демон захватил ваши замки или уничтожил их. — Бернелл обгрыз кость, прежде чем швырнуть ее собаке. — Королю будет меня недоставать, но я должен убедиться, что вас везде хорошо принимают. Да, таково его повеление. Он сказал, что если замки уничтожены, тогда он подумает, как поступить.
И что это означает?
— Может, Черный Демон — шотландец? — проговорил Гаррон. — Поскольку государь желает втоптать шотландцев в грязь, это обстоятельство взбесит его настолько, что он решит послать сюда войско. Да, возможно, он и сам его поведет, с развевающимися знаменами и под вой рожков!
— Надеюсь, я не различил нотки иронии в вашем голосе, милорд, — сухо заметил Бернелл.
Глава 14
«Иронии?!»
Лорд Гаррон покачал головой и улыбнулся, увидев, как голова Мерри лежит на худых коленях Миггинс. Она снова спала.
— У меня нет кровати для вас, сэр, — сказал он. — Мебели не осталось, и я посчитал, что раскладной стол и скамьи более важны для вашего комфорта.
Хотя Бернелл ожидал этого, новость все же оказалась отвратительной. Но он примирился с неизбежным.
— Я этого опасался и потому привез с собой много одеял. Наша великодушная королева наслаждается, составляя списки, а ее фрейлины добавляют все новые пункты. Она умеет все сделать как полагается, наша добрая королева. Только вот тратит слишком много чернил на промежуточные списки.
— Помню, ее величество настаивала, чтобы ее дамы тоже составляли списки, для лучшего контроля, — сказал Гаррон. — Большинство леди не умеют писать, так что она заставляла их диктовать списки писцу. Но поскольку они и читать не умеют, непонятно, как прочтут то, что в этих списках написано. Так что вряд ли они могут быть полезны.
— Пф! — фыркнул Бернелл. — Совершенно абсурдная вещь — леди, знающая грамоту, хотя я, естественно, никогда не скажу ничего подобного нашей прекрасной королеве.
— Пожалуй, действительно не стоит. Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы спать на одеялах в хозяйской спальне. По крайней мере там тихо. Мерри говорит, что мыла нет во всем замке. Она собирается завтра же сварить.
— Мерри… — медленно протянул Бернелл. — Интересное имя для бастарда какого-то священника. Милорд, она ведет себя и держится как леди. Говорит как леди. Я нахожу это крайне странным.
— Признаю, в ней есть некая загадка.
— Хм, — буркнул Бернелл. — Бастард есть бастард. С другой стороны, она кажется куда более обворожительной, чем остальные мои знакомые леди. Я вижу в ней доброту, энтузиазм и немалые знания. Говорите, она загадка? Почему вы употребили именно это слово, милорд?
— Можете представить ее толстой?
— Ни в коем случае!
— Мерри! Проснись! — окликнул Гаррон. — Королевский секретарь желает поблагодарить тебя за великолепный обед.
Миггинс тронула девушку за плечо. Та встрепенулась, и даже на расстоянии Гаррон увидел в ее глазах проблеск смущения и страха, прежде чем она осознала, что находится в полной безопасности.
— Мерри!
Она неспешно поднялась, одернула платье, пригладила волосы и подошла к нему.
— Что ты думаешь о нашем новом раскладном столе? — спросил Гаррон.
— Чудесный, милорд. Но у нас нет кровати для благородного и доброго посла государя. Гилпин говорит, что Алерик собирается завтра же сколотить две кровати. Одна — для вас, сэр.
Бернелл от удовольствия покраснел. Посол!
Он всегда верил в свое призвание, и красноречие было одним из многих его талантов, но стать послом… всегда оставалось мечтой сердца. Он буквально просиял и расплылся в улыбке.
