– Надежный музей, доктор Морган. Которым будет руководить человек, полагаю известный вам, – доктор Мурат Озлем. Что вы на это скажете? – Мистер аль-Акраб улыбнулся, и от этого его лицо стало совершенно другим. – Не пора ли начать такое вот совместное предприятие?
– Судя по всему, вы уже обсудили это с турецкими властями, – сказала я. – Но… это уж слишком щедро с вашей стороны. Пожалуй, нам с вами следует встретиться и все обсудить.
И снова целый лес рук взметнулся вверх, пока мы обменивались репликами. Профессор Ванденбош уже готов был встать со своего стула, чтобы подняться на сцену и захватить власть над микрофоном.
Не зная, следует ли мне отвечать на какие-то еще вопросы, я посмотрела в сторону мистера аль-Акраба и увидела, что он со своей свитой уже пробирается к выходу; они свое дело сделали.
Поле моего зрения внезапно сузилось, все вокруг затянуло серой мглой. Мне стало наплевать, что может случиться дальше; я не могла позволить этому человеку просто взять и уйти от меня снова.
– Спасибо, – сказала я в микрофон. – Профессор Ванденбош с удовольствием ответит на оставшиеся у вас вопросы. – С этими словами я спрыгнула со сцены и поспешила по центральному проходу, не сводя глаз с двери. Я не бежала, но готова была и на это.
Когда я выскочила наружу, неожиданный поток леденящего дождя остановил меня ровно настолько, чтобы мистер аль-Акраб успел насмешливо кивнуть мне на прощание, садясь в черный лимузин, – и уехать, оставив меня промокать насквозь.
Я стояла как парализованная, глядя на туманную Брод-стрит, не в силах пошевелиться.
– Ты должна простить моего папу, – произнес голос у меня за спиной. – Он никогда не умел приносить извинения.
Я стремительно обернулась – и увидела Ника, такого же мокрого, как и я, но все равно улыбающегося. Однако его улыбка угасла, когда он увидел выражение моего лица.
– Привет, богиня, – сказал он, касаясь рукой моей щеки. – Ты не рада меня видеть?
И тут я очутилась в его объятиях: я цеплялась за его тепло каждой дрожащей клеточкой своего существа и так страстно желала уверить себя, что он цел и невредим, что мне и в голову не пришло его поцеловать, но губы Ника сами нашли мои и разогнали все мои страхи.
– Не беспокойся, – прошептал Ник немного погодя. – Я в полном порядке. И не исчезну снова, обещаю. Ну, во всяком случае, пока ты сама этого не захочешь.
Я еще не готова была смеяться.
– Я была так несчастна, – пробормотала я, прижимаясь лбом к изгибу его шеи. – Почему ты мне не позвонил?
Ник обхватил ладонями мою голову:
– Потому что мне необходимо было видеть твои глаза…
И как раз в этот момент двери Шелдонского театра внезапно распахнулись и наружу вывалилась толпа журналистов, у которых оставалось еще немало вопросов.
– Ох, нет! – пробормотала я. – Я не хочу к ним возвращаться.
Ник рассмеялся:
– А почему бы и нет? Ты сделаешь это. – Он развернул меня лицом к толпе. – Натяни свой лук, богиня Диана! Я рядом.
Ник снял номер в отеле «Кларидж» в Лондоне, но мы туда так и не добрались. Сбежав наконец от назойливых журналистов, мы пешком пошли по Нью-Колледж-лейн, а затем свернули на ближайшую аллею. Держа Ника за руку, я вела его по темноватому лабиринту потрепанных временем стен, пока мы не добрались до самого, пожалуй, потайного уголка в Оксфорде – отеля «Бат-Плейс». Ответив на несколько вежливых вопросов и получив ключ, мы ввалились в номер, сдирая друг с друга одежду с совершенно разнузданной поспешностью. И только увидев швы на бедре Ника, я вспомнила, что он совсем недавно сражался со смертью.
– Погоди! – выдохнула я. – Ты действительно в порядке? Может, нам лучше…
– Что? – Ник крепко прижал меня к себе, глядя мне прямо в глаза. – Что, подождать, пока не сядет солнце? Я готов наплевать на все правила, если ты на это согласна.
Я опрокинула его спиной на кровать и закрыла рот поцелуем.
– Для тебя есть только одно правило, – прошептала я, наслаждаясь ощущением его тела. – Оставаться в живых отныне и навеки.
Позже, когда мы лежали рядом в потном блаженстве, Ник, недоуменно хмурясь, посмотрел на меня и сказал:
– Погоди-ка… А разве у тебя нет квартиры здесь, в Оксфорде?
– Да, – вздохнула я. – Но там сейчас Ребекка. И еще родители приехали. Вообще-то… – Я посмотрела на наручные часы и застонала. – Вообще-то, предполагалось, что мы должны встретиться и выпить чая, через час.
– А я приглашен?
Я рассмеялась и прижалась к нему:
– Это на твой страх и риск. Помни, мой отец был директором школы. Он умеет задавать вопросы.
Ник поцеловал меня в лоб:
– Я готов встать по стойке смирно. Наверняка я воплощение наихудших страхов твоих родителей. В конце концов, если смешать гены толстолобого дельца из Дубая и байкерши-амазонки, кто знает, на кого будут похожи их внуки!
Не будучи уверенной в том, как понимать его слова, я осторожно прижала ладонь к его свежему шраму и сказала:
– Мой шакал принял на себя твою пулю. И родители тоже на это готовы.
Какое-то время Ник молчал. Потом сказал с необычной серьезностью:
– Может быть, сейчас вполне подходящий момент, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж?
Я была так ошеломлена, так взволнована, что рассмеялась. Но Ник меня не поддержал, и я села на кровати, уставившись на него:
– Ты так хорош собой… Но ты ведь понимаешь, академические ученые не пара для миллиардеров.
– На этот счет не беспокойся. – Ник тоже сел и кривовато улыбнулся. – Мой отец уверен – и в этом я с ним согласен, – что наилучший способ уничтожить человека – это платить ему за то, чтобы он ничего не делал. Я должен работать и сам оплачивать свои счета, как и все вокруг. – Улыбка Ника стала шире. – Но меня это не особо беспокоит. Я планирую объединиться с неким прославленным на весь мир филологом. А если она не захочет меня в мужья, я могу остаться и трофейным дружком, добытым в боях. – Я молчала, вытаращив глаза, и Ник притянул меня к себе и продолжил уже более пылко: – Ну же, помоги мне разобраться с этим. Как, в какой форме я должен попросить тебя делить со мной дни и ночи до тех пор, пока мы живы… и при этом не огорчать бабулю? Я же знаю, она сидит там, в раю амазонок, смотрит на нас и грозит мне кулаком. – Он перегнулся через прикроватную тумбочку, чтобы достать свою куртку, и извлек из кармана квадратную коробочку. – Но я надеюсь, что сумею к ней подольститься с помощью вот этого.
– Ох, Ник… – Я ощутила неловкость. – Ты не должен мне ничего дарить. Пожалуйста!
– Я знаю, знаю. – Ник вскинул руки, как бы защищаясь. – Никаких колец, никаких бриллиантов, никаких патриархальных первых взносов за невесту. Но… – Он сунул коробочку мне в ладонь. – Ты ведь можешь хотя бы посмотреть?
