Чарли встал, когда Баверсток представил его Виктору Биркеншоу, высокому и тощему мужчине, не достигшему еще пятидесятилетнего возраста, но уже серьезно облысевшему и скрывавшему это остатками жидких серых прядей, зачесанных снизу вверх. Единственное, что он имел общего с Баверстоком, был его костюм, сшитый у одного и того же портного. Биркеншоу опустился в одно из свободных кресел напротив хозяина кабинета, не удостоив Кэти даже взглядом. Достав из верхнего кармана ручку, он вынул из портфеля блокнот и пристроил его у себя на коленях.
— Мой клиент, мистер Найджел Трентам, явился, чтобы предъявить свое право на имущество Хардкасла в качестве его законного наследника, — начал он, — о чем ясно указано в завещании сэра Раймонда.
— Позвольте вам напомнить о том, что ваш клиент, — Баверсток подстраивался под тон, взятый Биркеншоу, — даже не упоминается в завещании сэра Раймонда, и в настоящее время возник спор о том, кто является его законным наследником. И не забывайте, пожалуйста, что право созывать подобные встречи в случае их необходимости и выступать от его имени сэр Раймонд предоставил мне.
— Мой клиент, — продолжал гнуть свою линию Биркеншоу, — является вторым сыном покойных Джеральда и Маргарет Этель Трентам и внуком сэра Раймонда Хардкасла. Поэтому после смерти Гая Трентама, своего старшего брата, он без всяких сомнений должен быть признан законным наследником.
— По условиям завещания я обязан признать право вашего клиента, — согласился Баверсток, — но только в том случае, если будет доказано, что у Гая Трентама не осталось детей. Нам уже известно, что Гай был отцом Дэниела Трумпера…
— Это никогда не было доказано удовлетворяющим моего клиента образом. — Биркеншоу торопливо записывал слова Баверстока.
— Это доказано уже тем, что сэр Раймонд в своем завещании предпочел назвать Дэниела и промолчать в отношении вашего клиента. И после встречи между миссис Трентам и ее внуком у нас есть все основания считать, что она тоже не сомневалась в том, кто был отцом Дэниела. Иначе зачем бы ей понадобилось заключать с ним такое серьезное соглашение?
— Это все домыслы, — отрезал Биркеншоу. — Доподлинно известно только то, что этого джентльмена больше нет среди нас и, как всем известно, детей у него не осталось. — Он по-прежнему не смотрел в сторону Кэти, которая сидела тихо и слушала пикировку двух профессионалов.
— Это было принято нами без всяких возражений, — впервые вмешался Чарли. — Но вот чего мы не знали до самого последнего времени, так это того, что у Гая Трентама был второй ребенок, по имени Маргарет Этель.
— Какие у вас есть основания для такого возмутительного заявления? — встрепенулся Биркеншоу.
— Основанием служит банковский отчет, который я направил вам на дом в воскресенье утром.
— Отчет, позвольте заметить, — заметил Биркеншоу, — не должен был вскрываться никем, кроме моего клиента. — Он бросил взгляд в сторону Найджела Трентама, который был занят прикуриванием сигареты.
— Согласен. — Чарли перешел на повышенный тон. — Но мне тоже захотелось воспользоваться приемами миссис Трентам.
Баверсток поморщился, опасаясь, что его друг вот-вот сорвется.
— Кем бы девочка ни была, но она почему-то фигурирует в полицейском досье в качестве ребенка Гая Трентама, а нарисованная ею картина провисела на стене столовой мельбурнского приюта больше двадцати лет. Картина, которая, смею вас заверить, не может быть воспроизведена больше никем, кроме самого автора. Это лучшее свидетельство, чем даже отпечаток пальца, вы не находите? Или это тоже домысел?
— Картина доказывает, — возразил Биркеншоу, — только то, что мисс Росс какое-то время в период с 1927 по 1946 год находилась в мельбурнском приюте, и не более того. К тому же нам известно, что она совершенно ничего не помнит из своей жизни в этом приюте, включая и свою настоятельницу. Разве это не так, мисс Росс? — он впервые посмотрел на Кэти.
Она нехотя кивнула, по-прежнему продолжая безмолвствовать.
— Вот так свидетельница! — воскликнул Биркеншоу, не пытаясь скрыть своего торжества. — Она даже не может подтвердить ту историю, которую вы приписываете ей. Нам известно только, что ее зовут мисс Росс. И, несмотря на ваши так называемые доказательства, не существует ничего, что бы указывало на ее родство с сэром Раймондом Хардкаслом.
— Существуют несколько человек, которые могут подтвердить ее «историю», как вы называете это, — вклинился Чарли. Баверсток поднял удивленно брови, поскольку никаких подтверждений этого ему представлено не было.
— То, что она воспитывалась в мельбурнском приюте, не является подтверждением вашей версии. — Биркеншоу отбросил жидкую прядь, свалившуюся ему на лоб. — Я повторяю, даже если принять все ваши дикие домыслы о какой-то мнимой встрече между миссис Трентам и мисс Бенсон, это еще не будет значить, что у мисс Росс та же кровь, что у Гая Трентама.
— Может быть, вы хотите проверить сами, какая у нее группа крови? — спросил Чарли. Брови у Баверстока опять поползли вверх, поскольку этот вопрос никогда не обсуждался между ними.
— Такая же группа крови, смею заверить вас, может оказаться у половины населения земли, — Биркеншоу подергал отвороты своего пиджака.
— О, так вы уже проверяли? — поинтересовался Чарли с довольным видом. — Так что у вас в голове должны были зародиться некоторые сомнения.
— В моей голове нет никаких сомнений в том, кто является законным наследником Хардкасла, — повернувшись к Баверстоку, адвокат вопрошающе воздел руки. — Сколько еще будет продолжаться этот фарс? — За вопросом последовал тяжкий вздох.
— Столько, сколько потребуется для того, чтобы кто-то из вас убедил меня в том, что он законный наследник сэра Раймонда, — сказал Баверсток невозмутимым и авторитетным голосом.
— Что еще вы хотите? — спросил Биркеншоу. — Моему клиенту нечего скрывать, тогда как мисс Росс, похоже, нечего предложить.
— Тогда, может быть, вы объясните мне, — продолжал Баверсток, — почему миссис Трентам в течение нескольких лет регулярно производила выплаты мисс Бенсон, настоятельнице приюта Святой Хильды в Мельбурне, где, как мы теперь убедились, мисс Росс проживала в период с 1927 по 1946 год?
— Я не имею чести представлять здесь миссис Трентам или, тем более, мисс Бенсон, поэтому я не могу высказывать свое мнение. Так же, как и вы, сэр, не так ли?
— Может быть, вашему клиенту известны причины этих платежей и он хочет высказать свое мнение? — вмешался Чарли. Они оба повернулись к Найджелу Трентаму, который затушил окурок, но продолжал хранить молчание.
— Моему клиенту незачем отвечать на такой надуманный вопрос.
— Но если ваш клиент проявляет такое нежелание говорить за себя, — настаивал Баверсток, — то мне становится трудно поверить в то, что ему нечего скрывать.
— Это не делает вам чести, сэр, — заявил Биркеншоу. — Вам лучше других должно быть известно, что, если клиента представляет адвокат, ему не обязательно говорить самому за себя. Более того, мистеру Трентаму даже необязательно было присутствовать на этой встрече.
