Но Фома продолжал стоять с поднятой рукой, словно одинокое дерево в бурю и толпа наконец стихла, то ли устав, то ли повинуясь знаку короля. Все с нетерпением и раздражением ждали, как еще будет затягивать начало поединка этот обнаглевший трус.
— Ваше величество! — обратился Фома. — У меня к вам последняя просьба.
— Разве ты еще не все написал, странствующий рыцарь? — зычно спросил король, заочно уже лишив его графского титула. — Ты задерживаешь столько занятых людей!
— Вчера за обедом ты был гораздо смелее! — проговорил он в общем хохоте.
— Одну, последнюю! — крикнул Фома. — Вы не можете отказать в последней просьбе идущему на смерть!
— Идущему на смерть?.. Ха! Это ты хорошо сказал!
Король сделал вид, что задумался, даже посмотрел на народ, как бы спрашивая. Публика притихла. Насилуя ее по всякому, король делал сейчас постную мину общественного согласия.
— А то драться не буду! — пригрозил Фома.
Кто-то одиноко и громко захохотал. Может быть, ради вот этого единственного человека я здесь и торчу, подумал Фома.
Король кивнул, уже едва сдерживаясь.
— У нас сегодня балаган! — рявкнул он. — Давненько я такого не видывал!.. Видимо действительно выродились странствующие рыцари!
Кто-то опять хохотал, кто-то возмущенно гудел и свистел. У Фомы на шлеме, там где торчал острый шишак, сидел чудом не разбившийся помидор и сам он был весь разноцветный, как арлекин, от яиц и томатов.
— Ваше величество, в случае моей победы пообещайте уделить мне совсем немного своего времени для беседы один на один!
— Обещаю!.. — Король досадливо махнул платком, которым утирался.
— Все слышали? — перекрывая шум стадиона, спросил Фома и что-то в его рыке заставило рявкнуть ответно весь стадион:
— Все!!! Давай уже, есть хочется!..
Поговорив с народом, Фома вернулся на исходную позицию к заборчику. Стали последний раз читать условия поединка. Воцарилась тишина. Мерный голос герольда отбивал параграф за параграфом.
Скарт стоял неподвижно, как статуя. Его огромный иссиня-черный конь был чуть не на локоть выше вороного Фомы, да и сам Скарт имел значительное преимущество в росте перед Фомой. Получалось, что при сближении Скарт будет глушить его словно рыбу, сверху, у Фомы же при столкновении не было никакого шанса, хоть призрачного, теперь он это увидел зримо. Это же было давно ясно всем присутствующим на стадионе.
Если здесь делают ставки, то мои шансы минимальны. Какой-нибудь безумец мог бы обогатиться в случае его победы, мелькнуло в голове ненужное и пустое. Фома в первый раз позволил себе задуматься, как же он все-таки будет драться, какой тактики придерживаться? До этого он гнал все мысли о поединке. На глубокие раздумья времени не оставалось и, наверное, это было к счастью.
Он поманил своего оруженосца.
— Дай мне копье полегче! — сказал он. — Я это едва держу. Вы их свинцом заливаете?
— Ваше сиятельство, у вас оно и так легче скартова! — удивился тот.
Он был приставлен Блейком и не то чтобы «болел» за Фому, но сочувствовал, как другу командира. Сейчас глаза его во всю смотрели на безумца.
— Самое легкое! — оборвал его Фома.
Во встречном ударе ему ничего не светило, даже в самом лучшем случае Скарт все равно опережал его из-за преимущества в росте и этого будет достаточно, чтобы обеспечить победу в самом начале.
— Пусть мне будет хоть чуть-чуть полегче, — бормотал Фома, пробуя новое копье.
Оно было как раз по руке, Фома уже не чувствовал себя железнодорожником, укравшим рельс.
Чтение закончилось. Прозвучало что-то вроде фанфар. Фома посмотрел туда, где сидели Мэя с Блейком в окружении офицеров гвардии, на Меркина, что сидел возле Иезибальда, на забитые трибуны и балконы. Зачарованные близкой смертью, все ждали. Внимание и тишина на стадионе были полными, грех жаловаться.
— Надеюсь, никто ничего не забыл! — пробормотал Фома, захлопывая забрало.
Прозвучал сигнал и Скарт пришпорил коня, но Фома тоже не мешкал и даже опередил его. Он старался разогнаться как можно быстрее, ибо только скорость могла спасти его. И еще точность. Неожиданность и точность. Он попробовал привстать в стременах — выдержит ли вороной его вес? Должен!..
Стадион вздохнул. Никто не понимал, что он делает: прыгает в стременах, как жокей, зачем поменял тяжелое копье на легкое?.. Он же не удержит его при ударе, да и не сшибет такое копье Скарта!
— Ну, Говорящий, скажи Что-то! — шептал Фома, несясь навстречу неизвестному, как на свидание. — Я же был у тебя… Помо…
— Ги-и! — взвизгнул он, и копье из его руки вылетело, как камень из пращи.
До Скарта оставалось не более пяти метров и он не ожидал ничего подобного и не успел закрыться щитом, так как Фома постарался бросить почти без замаха, из-под себя. Встал он одновременно с броском, иначе Скарт разгадал бы его маневр. Все, что мог, вложил Фома в этот бросок…
Копье попало Скарту прямо в голову и распороло верхнюю часть шлема, он все-таки успел пригнуться. Как статуя проскакал он мимо Фомы, не нанеся ответного удара и не пошевелившись.
Фома, быстро развернувшись, поскакал с обнаженным Ирокезом за ним, пока тот не развернулся. Он не понимал, как Скарт еще держится в седле. А на стадионе стояла полная тишина. Фома дрался против всех правил. Какой сумасшедший бросает копье, предназначенное для удара? Но так как в условиях не говорилось, что копье бросать нельзя, то все молчали, с лютым интересом наблюдая, что же будет дальше.
Молчал пока и король, видя, что Скарт стал заворачивать.
Фома явно не успевал напасть на него сзади и снести голову, вопреки всем рыцарским правилам, не до них! Про копье было уже поздно вспоминать и он мчался на Скарта, мечтая перехватить его, пока тот не разогнался. Трудно было представить, что после такого удара кто-то усидит в седле, но Скарт не только усидел, он был готов к дальнейшей схватке,
