Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 216
Часовня была маленькой, пустой и темной, как про нее всегда и говорили, и пахло здесь тленом. Я не чувствовал себя в ней как в церкви, что и неудивительно, – ведь это была протестантская часовня, а не истинная церковь.
– Раздевайся, – приказал я Макгоуану.
Страх настолько парализовал его, что он не мог двигаться.
– Давай, – сказал я, нетерпеливо поводя стволом пистолета. – Не тяни время.
– Что ты собираешься…
– Ты задаешь слишком много вопросов. Делай, что тебе говорят.
– Ты собираешься мучить меня, – выдохнул он, запинаясь от страха.
– Закрой свой поганый рот и раздевайся, черт тебя подери!
Он с трудом принялся стягивать с себя одежду. Я смотрел с любопытством. Он был хорошо сложен, но с молочно-белой кожей, как у покойника, и почти безволосой.
– Господи Исусе, – пробормотал я. – Ничего отвратительнее в жизни не видел. Встань у столба.
Когда он подчинился, продолжая что-то невнятно лепетать, я связал его запястья за столбом и обмотал веревкой ноги.
Макгоуан принялся кричать на меня, но я не обращал на него внимания. Просто сел на скамью, закинул ногу на ногу и закурил.
Язык у него был очень красочный, но вскоре все его проклятия иссякли, и он опять принялся хныкать, спрашивать, что я собираюсь делать.
Я курил сигарету и молчал.
Наконец он потерял самообладание и впал в истерику. Макгоуан рвал и метал, рыдал, корчился. А я молча докурил сигарету до конца, наблюдая за ним.
Когда сигарета закончилась, я заявил:
– Теперь ты знаешь, что такое жить под угрозой насилия хотя бы в течение десяти минут. Сара прожила в таких условиях пять лет. Задумайся об этом на минутку. Я хочу, чтобы ты хорошо об этом подумал.
Я закурил еще одну сигарету, а он думал. Теперь Макгоуан молчал, но время от времени его пробирала дрожь. Докурив сигарету, я вытащил из кармана нож и неторопливо провел пальцем по лезвию.
– Я когда-то дал Саре обещание, – сообщил я. – Хочешь знать какое?
Макгоуан снова захныкал. До чего же он был отвратителен!
– Я обещал ей, что настанет день и я подарю ей твои… – Хью заорал, прежде чем я закончил предложение. Я ждал, продолжая водить пальцем по лезвию, а когда он снова погрузился в плаксивое молчание, сказал: – Вот только пытка никогда не была моим любимым занятием.
Я сунул нож в карман, поднялся со скамьи и подошел вплотную к нему.
– Прежде чем ты решишь, что уйдешь отсюда без царапинки, – сказал я, – позволь дать тебе вот это… – Я отвесил ему пощечину. – За все те месяцы, что я провел в тюрьме… – Еще пощечина. – За годы изгнания, а это, – добавил я наконец, выпуская на свободу всю свою раскалившуюся добела ярость, – за все страдания Сары, за ее ужас, унижение и позор.
Он открыл рот, чтобы закричать, но я с силой ударил его ногой в пах, а потом рукоятью пистолета – по голове, после чего Макгоуан потерял сознание.
Я долго стоял, глядя на его обвисшее тело, а когда почувствовал, что снова владею собой, перерезал веревки, отчего он рухнул лицом на каменный пол. Потом одел его на тот случай, если кто-то заглянет в часовню и увидит Хью, прежде чем он придет в себя. Нельзя оставлять ничего такого, что нельзя объяснить позднее, и если я мог объяснить синяки, то объяснения обнаженному телу, привязанному к столбу, найти было бы затруднительно. Только когда он был одет, я вспомнил про его пистолет, который засунул себе за ремень. Я не хотел, чтобы его обнаружили у меня, но в то же время определенно не желал возвращать ему оружие. После непродолжительных размышлений я запихнул его за заднюю скамью между двумя рясами – не лучший выбор места для тайника, но поскольку Макгоуан будет думать, что я взял пистолет себе, то вряд ли потратит время на его поиски. Спрятав пистолет, я засунул в карманы обрезки веревки и оглядел все вокруг – не оставил ли чего, а потом вышел на солнечный свет.
Рядом находилась каменная стена, ограничивающая сад при доме, и я вскарабкался на ближайшее дерево, раскачался на толстой ветке и, словно обезьяна, перекинул свое тело на верх стены, приземлился среди битого стекла. К счастью, на мне были крепкие ботинки на толстой подошве. Спуститься со стены, не порезав руки, было нелегко, но я перекрестился и спрыгнул, молясь, чтобы не сломать ноги.
Я ничего не сломал. Везение теперь было на моей стороне, и через несколько минут я уже отвязывал лошадь от импровизированной коновязи у ворот и отдавал моему родственнику последние распоряжения.
– Макгоуан вскоре появится, – сообщил я. – Ты нашел место?
Шанин нашел. Я осмотрел его. У дороги, но над ней лежали три больших валуна.
– Отлично. – Я дал ему мой револьвер и несколько лишних пуль.
– А деньги? – уточнил он.
– Они будут ждать тебя в Линоне. – Да, он был моим родственником, и я горячо его любил, но, когда речь идет о деньгах, осторожность не повредит. В особенности если ставки так высоки.
– Где я тебя найду?
– У лодки Томси Маллигана. Удачи тебе, Шанин.
Мы обнялись. Я сел в седло и поскакал вниз по склону к дороге на Линон.
2
У гостиницы я поставил лошадь в стойло и отправился на поиски Томси Маллигана. Нет ничего приятнее, чем встретиться со старым другом, и мы с Томси посидели на пристани, покурили, вспоминая тот день три года назад, когда я был преступником в бегах, а он на лодке привез меня из Линона в Голуэй. В тот день я встретился с Сарой в полуразрушенном домике над Кашельмарой, в тот день она стала моей любовницей. Я добрался до Линона, а когда Томси перевез меня в Голуэй, другой член Братства довез меня на своей лодке до Куинстауна, где я сел на иммигрантский пароход и отправился в Америку.
– Но теперь это дела давно минувших дней. – Я улыбнулся ему. – Я снова респектабельный джентльмен.
Томси согласился, что респектабельность – замечательное состояние для человека, и начал рассказывать о двух внуках-священниках.
Я простился с ним, вернулся в гостиницу и сообщил хозяину, что останусь на ночь, а утром сяду в экипаж на Голуэй. Денек был хороший, чтобы пошляться без дела. Я видел Линон, а Линон видел меня. В тот день состоялось немало бесед, к вечеру я ел свинину и кровяную колбасу, а дочь хозяина принесла мне кружку портера.
Тем вечером долго не смеркалось, но, когда все же стемнело, я, зевнув, сообщил хозяину, что немного прогуляюсь перед сном.
На улице было прохладно, и темные соленые воды гавани Киллари сверкали под ночным небом. Стоял высокий прилив, и, посмотрев на пристань, я увидел лодку Томси Маллигана, покачивающуюся на волнах, словно черная пробка.
– Есть какие-то вести от него? – тихо спросил я у Томси.
– Ни словечка.
Я ждал. Вода поднималась выше. Я возвращался в гостиницу, когда услышал его на дороге.
Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 216
