Яростно размахивая штандартом, он побежал навстречу лучникам, надеясь лишь на то, что эти идиоты не станут снова поднимать оружие, в последний раз. В руках у него все еще был окровавленный меч. Он поднял его над головой, чтобы отшвырнуть прочь, чтобы дети человеческие хорошо видели это. Если он отбросит оружие, они поймут, что он хочет сдаться.
Когда первое воины выйдут из строя, чтобы завладеть драконьим штандартом, то блокируют лучникам обзор. Хорнбори снова взмахнул тяжелым полевым знаменем.
— Ну же! Попробуйте забрать штандарт! — изо всех сил заорал он, когда что-то с убийственной силой ударило его по плечам.
Последний герой
Солайн послал его спасти полевое знамя. Дети человеческие не должны были получить знамя победы в последний час своего разрушительного похода. Это самоубийственное поручение не слишком понравилось Нодону. Если они заметят его, то живым ему не уйти.
Его орел должен был промчаться вплотную над санями на бреющем полете, чтобы у него появилась возможность схватить штандарт. Если не получится сделать это с первой попытки, то он наверняка попадет под убийственный перекрестный огонь, если сунется к саням во второй раз.
Пока еще орел парил на большой высоте. Нужно было подгадать момент. Нодону было противно рисковать жизнью ради штандарта с изображением Золотого. Ради позолоченного куска жести.
Что это? На санях что-то шевельнулось. Между убитыми встал какой-то карлик.
— Ниже! — крикнул он орлу. Если там действительно кто-то выжил... Никогда прежде Нодону не доводилось видеть, чтобы такая маленькая площадь была под таким обстрелом. Свет был утыкан множеством стрел, густо, как растет трава в поле. Вообще там никто не должен был выжить.
Выжившим оказался этот неприятный карлик с намасленной черной бородой, которого Солайн вызывал к себе в шатер. Предводитель транспортной колонны. Нодон считал его пустозвоном, однако сейчас карлик склонился над смертельно раненным кобольдом и милосердно избавил его от мучений, а затем подхватил штандарт и, презрев смерть, ринулся на врагов,
— Хватай его и неси прочь! — приказал он орлу, сложившему крылья и в смертоносном темпе понесшемуся навстречу равнине.
— Ну ж|! Попробуйте забрать штандарт! — изо всех сих орал карлик, продолжая бежать на детей человеческих.
Такой храбрости эльф от этого Хорнбори никак не ожидал.
Когти орла схватили карлика за плечи, словно огромная хищная птица на лету поймала кролика. Сильно взмахнув крыльями, он пронесся над самой равниной, пытаясь снова набрать высоту.
Нодон выкрикнул слово силы, закружившее воздух у них за спиной, чтобы ветер разносил прочь стрелы. Карлик неподвижно висел в когтях орла. Оставалось лишь надеяться, что в него не попала под конец шальная стрела. И что он не выпустил из рук проклятый штандарт.
Они летели к скалистому гребню над перевалом, где их ждал Солайн. Когда орел выронил Хорнбори под ноги эльфийскому князю, а потом приземлился сам, Солайн словно бы слегка растерялся,
Нодон спрыгнул со спины хищной птицы и предстал перед полководцем, пристально вглядываясь ему в глаза. Кажется, Золотой отпустил Солайна.
— Это еще что такое? Зачем мне видеть этого парня? Достаточно было принести штандарт. Наверное, он от страха потерял сознание.
— Он герой! — решительно возразил Нодон, рассказывая об увиденном. — Думаю, что сознание он потерял из-за того, что орел сильно ударил его когтями. Он бежал на лучников, презрев смерть, так что я не думаю, что он из тех, кто может потерять сознание от страха. Вы только посмотрите, он с ног до головы залит кровью врагов. Судя по всему, он сражался, словно берсерк.
Эльфийский князь склонился над Хорнбори. Веки у карлика дрогнули, когда он взял у него из рук штандарт.
—Значит, ты герой... Хорошо. Герой нам нужен, поскольку в последний час похода от нас сбежало слишком много детей человеческих, — князь оглядел ледяную равнину, сверкавшую красным в лучах заходящего солнца. Дети человеческие уже начали отступать через звезду альвов.
— Завтра мы вернемся в Альвенмарк этим путем, — решительно произнес Солайн. — Наконец-то! Хорошо, если после этого бесславного похода мы сможем предъявить героя.
Нодон кивнул. Мысленно он был далеко.
— А ты куда пойдешь? — весело поинтересовался у него полководец. — Вернешься в сад Ядэ? Айлин рассказывала мне, что там есть эльфийка, которая для тебя что-то значит. Нанга... Намба... — Он покачал головой. — Ну и память у меня. Боюсь, что перестарался, позволив Алоки слишком часто втыкать мне иглы в мозг. В любом случае я рад буду вернуться к свои статуям и книгам. Нужно будет просто пережить праздничный пир. Несмотря на эту небольшую неудачу под конец, в целом поход был для Альвенмарка триумфальным.
Нодон слушал его вполуха. В саду Ядэ есть эльфийка, которая для него что-то значит? Почему он этого не помнит?
— Нанга... Намба... — негромко повторил он сказанное Солайном, надеясь, что язык вспомнит лучше, чем голова. — Нада... Нанда... Нандалее!
Воспоминания настигли его, словно удар молнии. Нандалее! Как он мог забыть о ней? Интересно, как она там? Должно быть, давно уже родила детей. Оставалось лишь надеяться, что Дыхание Ночи не убил малышей.
Теперь Нодон вспомнил и то, с какой неохотой шел сюда. Причиной того, что Перворожденный отправил его в этот поход, могло быть и то, что он не хотел иметь свидетелей при рождении детей Нандалее. Нужно возвращаться! Хотя пресекать интриги Дыхания Ночи было уже поздно...
Рождение
Коля собрал выживших вокруг себя. Он знал, что сегодняшний день станет днем перемен. Но не знал, что именно произойдет. Они стояли перед ним, крепко обхватив себя руками, кучка жалких мерзляков, лишившихся всех надежд.
— Мы наконец узнаем, чего ты от нас хочешь? — с упреком в голосе поинтересовался Набор.
Отношения с лоцманом в последнее время становились все более и более напряженными. Коля знал, что Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта уже несколько дней не говорил с Набором. Ему тоже все труднее становилось установить связь с собирателем облаков. Казалось, огромное существо растеряно. В нем скапливались самые разные мысли и ощущения. Разговора не получалось. Впрочем, Коля отчетливо ощущал страх, испытываемый небесным гигантом. Он менялся, так же, как менялся Коля.
Друсниец погладил свою искалеченную руку. Он уже привык к ноющей боли, не прекращавшейся ни на миг.
— Богиня желает, чтобы мы стояли здесь и стали свидетелями одного из ее чудес, — Коля произнес это раздраженным тоном, чтобы каждому стало ясно, что он покарает любые возражения, отправив сомневающихся в находившийся неподалеку кратер.
Некоторое время царило подавленное молчание, и слышно было лишь негромкое завывание ветра в порванном такелаже. На протяжении последних дней Коля заставлял людей строить большую деревянную платформу, немного похожую на плот, только с массивным релингом. Поначалу ему пришлось заставлять некоторых членов команды с помощью побоев, поскольку им непременно хотелось строить ледяной парусник Набора.
