Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
Дэвид Хармон, специалист, который в 1996 г. пролил свет на связь между биологическим и языковым разнообразием, утверждал, что язык связывает нас с окружающей средой больше, чем мы можем себе это представить. Например, как пишет лингвист из Австралийского национального университета Николас Эванс, открытием одного из первых препаратов против ВИЧ человечество обязано беседе племенного целителя Самона Эпенсеа Моиго с этноботаником Полом Алленом Коксом о лечебных свойствах редкого растения Homalanthus Nutans (Evans, 2010). Это открытие было сделано лишь благодаря тому, что Кокс владел самоанским языком.
Сокращение разнообразия – путь к однообразию. Однообразие – это всегда контроль, причем (в конечном счете) контроль тотальный, предвестник гибели живого. В условиях жесткого контроля над живой материей живому уму просто не из чего будет строить новые комбинации.
Изменение климата
Ловушкой для человеческого рода является и резко возросшее количество энергии, которое тратится на обеспечение отдельного человека в современном мире. Охотник-собиратель физиологически был схож с человеком современности, но в среднем за сутки потреблял пищи на 3000–4000 ккал, которые расходовал на поддержание своей жизни.
Крестьянин времен аграрной революции тратил уже больше энергии, чем минимально необходимое количество. Скотный двор и домашние животные тоже потребляли энергию. Для дома нужны были дрова для топки (на одну семью ежедневно расходовалось 30 000 ккал). Обитателям нынешнего века только для того, чтобы только добраться до работы, нужно потратить два-три литра бензина, получаемого из нефти (около 25 000 ккал).
Приготовление пищи и отопление на природном газе требует еще около 3000 ккал. На бытовую технику, такую как холодильник, пылесос, телевизор, компьютер, стиральная машина, кондиционер, освещение, лифт, совместно приходится еще 15 000. Этот расчет показывает, что мы ежедневно потребляем из внешней среды около 40 000 ккал. Но энергии людям требуется все больше, а экономической отдачи все меньше. На каждые 2 % роста мирового экономического благосостояния мы занимаем (или отнимаем) у природы в несколько крат больше. И не только энергии.
Огромное и все растущее население планеты не может не порождать проблем с окружающей средой и изменением климата – ученые вполне серьезно говорят о его антропогенной природе. Обратная связь природы в отношении гигантски разросшегося населения обеспечит ответное воздействие климатических изменений на нашу жизнь повсеместно, а значит, мы должны быть готовы приспособиться к ним.
Климат глобален и плохо прогнозируем, поэтому никто не осмеливается заявлять, что засуха, бури и наводнения ударят по конкретным уголкам земного шара в такой-то момент. Но есть вполне предсказуемые уже сейчас события. В Европе станет жарче, Австралию ждет учащение засух, вырастет уровень моря за счет растаявших в Арктике льдов. Что бы мы ни делали, температура и уровень моря будут расти как минимум до конца века. Значит, повсеместно будет нужно укреплять берега, а на континентах решать проблему охлаждения.
В северной части Европейского континента потепление приведет к снижению расходов на электроэнергию, а на юге, наоборот, нужно будет охлаждаться. Изменятся технологии производства зерновых, способы выращивания виноградников и… даже рыболовство. Биосфера будет стремительно меняться. Это означает, что к середине века даже туристические потоки могут переориентироваться. Будут востребованы инновации, приносящие более энергоэффективные технологии. Появятся новые виды страховки имущества, возникнет спрос на новые сельхозкультуры, способные расти в условиях засухи, на новые способы выращивания растений, такие как капиллярное орошение в Израиле или тепличные системы в Нидерландах. Станут востребованы серьезные системы предупреждения наводнений, поскольку ущерб от них возрастет к концу века десятикратно!
В Азии могут быть востребованы инновации Нью-Йорка и Норфолка (штат Вирджиния), где работает программа по поднятию выше предполагаемого уровня воды бойлеров и строятся внутригородские стены, напоминающие шлюзы для минимизации последствий наводнений. Если растают ледники в Андах, то австралийцам, жителям Центральной и Южной Америки придется столкнуться с засухами. По прогнозам некоторых ученых, Северная Бразилия к 2100 г. потеряет 22 % годовых осадков, а в Чили, наоборот, распространятся наводнения и будет выпадать на 25 % больше дождей.
В континентальной Европе тоже грядут перемены. Последние исследования показывают, что обычный 12-летний цикл наводнений сокращается и затрагивает все более населенные области. Рейн и Дунай, как выяснилось недавно, можно рассматривать как сообщающиеся сосуды одного и того же водного бассейна (РИА «Новости», 2013). Неблагоприятная ситуация может проявиться и в Сибири: на Амуре, в бассейне реки Лена, правда, там живет пока меньше людей.
Все эти вполне просматриваемые угрозы, помноженные на продолжающийся прирост населения, порождают спрос на инновации в области «зеленых» технологий, а также моделирование природных явлений и средств для борьбы со стихийными явлениями. А те, в свою очередь, создают дополнительный спрос на вычислительные мощности.
Поэтому внимание к качеству жизни и качеству окружающей среды выйдет на передний план, будет поддерживаться традиционными технологиями малой энергетики, новейшими цифровыми сетями и специальными функциями в персональных устройствах. Возникнут компании, сервисы и приложения, которые смогут заодно предупреждать горожан о других сложных ситуациях, землетрясениях, газовых атаках, террористах и повстанцах. Для более эффективного взаимодействия с аварийно-спасательными службами и скорой помощью будут разработаны новые интерфейсы, через которые граждане смогут сообщать об авариях, показывать раненых людей, фиксировать их жизненные признаки и даже удаленно сопровождать аварийные службы к месту происшествия.
Климатические изменения приведут к тому, что по всему миру градостроительный акцент сместится в сторону строительства новых «интеллектуальных» городов и деревень с высокой степенью автономии, где должны будут возникать, «селиться» и развиваться продукты инновационных компаний. Былые недостатки могут обернуться существенными преимуществами. Низкие температуры, определявшие невысокую плотность населения на северных территориях, уже сегодня сделали Арктику привлекательным местом для размещения компьютерных центров хранения данных (без колоссальных затрат на охлаждение компьютеров). Компания Facebook уже строит на севере Швеции свой крупнейший ЦОД. А в подземелье горы Шпицберген хранятся сотни тысяч семян разных растений.
Но чтобы воспользоваться новыми возможностями, нам потребуются не только новые бизнес-схемы, но и новые компоненты для их сборки – материалы. Все знают, что основной конструкционный материал – сталь при низких температурах становится хрупкой, как стекло. Значит, нам нужно что-то более устойчивое. Возможно, это что-то уже открыли…
Группа биологов Университета Вайоминга во главе с профессором Доном Джарвисом[632] вывела трансгенных тутовых шелкопрядов, которые производят шелковую нить, сравнимую по прочности со сталью в весовом эквиваленте[633]. В строительстве шелк пока не заменит сталь, но наверняка найдет применение в медицине и, как всегда, пригодится военным. В строительство изменения могут прийти с совершенно другой стороны. Например, Энрико Дини явно не давала покой слава изобретателя железобетона Монье, о котором я упоминал в главе 8. Он создал принтер D-Shape, который способен «напечатать» из песка и неорганического компаунда двухэтажное строение со всеми комнатами, лестничными пролетами и перегородками[634]. Крепость полученного материала сопоставима с железобетоном, хотя внешне он выглядит как мрамор. Но самое главное, что по скорости исполнения печать дома занимает всего 25 % обычного времени постройки подобного рода сооружений. Современный мир создает бесконечные комбинации невиданных или немыслимых ранее сочетаний из всевозможных технологий.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
