— Изучив записи, которые мне удалось обнаружить, он имел информаторов практически в каждом крупном городе на Южном острове… И наиболее важную информацию дал парень из Уэстпорта. Но его человек здесь, в Греймуте, прикрывал вас, мисс Лейни.
— Он меня… но почему? — У Лейни вдруг закружилась голова. Тим взял ее за руку.
— Речь идет о шахтере с рудника Блекберн, — произнес констебль. — Этот человек — маори.
— И сын этой Эмере, экономки Сайдблоссома, — добавил Оллбридж. — Поэтому Сайдблоссом считал его своим верным помощником. Кстати, у него были отношения с одной из девушек, которая служила у вас горничной, мисс Илейн.
Паи? Или Рахера? Но ведь Паи была влюблена в Питу. Илейн совершенно растерялась.
— А девушка тоже происходила из племени, с которым у мистера Сайдблоссома, мягко говоря, были трудности …
— Рахера! — воскликнула Илейн. — Мистер Джон поймал одного маори на краже скота, а Рахера стала после этого рабыней. Она страшно боится полиции. А ведь я ей всегда говорила, что лучше признаться…
— Этого совета вам следовало бы послушаться самой, — проворчал констебль.
Оллбридж бросил на него осуждающий взгляд, поскольку ему не терпелось довести свою речь до конца.
— Итак, молодой человек оказался в сложной ситуации. Верность родственникам и любимой… Приказ хозяина…. Но когда вы, мисс Лейни, пустившись в бега, наткнулись на его собственное племя, вопрос был решен.
— Поэтому жена вождя и сказала, что в Греймуте я буду в безопасности, — пробормотала Илейн.
Констебль кивнул.
— Вот и прояснилась жгучая тайна. Я много часов размышлял о том, что же делает мой город идеальным убежищем для более или менее пропащих девушек?
— Ваше объявление о помолвке сломало вам шею, — беспощадно произнес Оллбридж. Он терпеть не мог, когда его перебивают.
Илейн покраснела. Отец снова переводил взгляд с нее на Тима.
— Мои родители непременно хотели устроить помолвку. Я пустил все на самотек, когда узнал, что Сайдблоссом жив. — У Тима возникло непреодолимое желание хотя бы как-то оправдаться.
— И после этого я собиралась сразу же пойти в полицию! — заверила присутствующих Илейн.
— Если бы вы сделали это раньше, возможно, Сайдблоссом был бы жив, — строго произнес констебль.
— И продолжал бы преследовать тебя, — заметил Рубен О’Киф. — Он никогда не оставил бы тебя в покое. Если бы ты подала нам весточку, Лейни, мы отправили бы тебя прочь из страны. Здесь тебя никто не смог бы защитить.
Тим кивнул.
— Мы собирались сделать то же самое, — негромко произнес он. — Мы…
— Однако смерть Джона Сайдблоссома, похоже, ни у кого не вызвала особого сожаления, — не скрывая сарказма, сказал Оллбридж. — По крайней мере у него дома. Прислуга даже испытала облегчение. И больше всех эта Эмере, которую я, в принципе, считал довольно-таки верной. Но она принялась что-то рассказывать о духах, которые отомстили. Зои Сайдблоссом тоже вела себя очень сдержанно. Она только недавно приехала с севера, это сильно все затянуло. А сын, кажется, совсем спятил. По сведениям, полученным нами, он находится в какой-то клинике в Бленеме. Судя по всему, сейчас с ним поговорить нельзя. М-да, в целом это все. Еще какие-нибудь вопросы будут?
— Я… я свободна? — бесцветным голосом произнесла Илейн.
Оллбридж пожал плечами.
— Все зависит от того, что вы под этим подразумеваете. Перед законом вы никогда и не были виновны. Впрочем, вы все еще замужем…
— Ты обнимешь меня, несмотря на все это? — прошептала Илейн и придвинула свой стул ближе к Тиму.
Тим притянул ее к себе.
Рубен церемонно поклонился обоим констеблям, поблагодарил Оллбриджа — в первую очередь.
— В том числе от имени моей занятой в данный момент другими делами дочери, — произнес он. — Вопрос, касающийся ее нового брака, мы решим… Да и с помолвкой этой разберемся. Где мне можно снять сейчас комнату на пару дней?
— И на этот раз он точно тот самый? — строго спросил Рубен.
Сначала он долго разговаривал с Тимом, а теперь взял в оборот дочь.
Тим поехал домой. В принципе, повариха, работавшая на его семью, всегда готовила на целый полк, однако он все же хотел заранее сообщить родителям, что он только что пригласил на ужин отца своей будущей жены. «Что ж, — думал Тим, — по крайней мере этот спокойный, изысканно одетый и весьма состоятельный мистер О’Киф должен очень понравиться моей матери». В случае с Марвином все зависело от того, в котором часу он начал пить сегодня…
— На этот раз он — тот самый! — подтвердила сияющая Илейн. — Мне потребовалось довольно много времени, чтобы убедиться в этом. Но я совершенно уверена!
Рубен поднял брови.
— Посмотрим, что твоя мать на это скажет. Судя по предыдущему опыту, я не стал бы доверять ни своему, ни твоему инстинкту…
Илейн рассмеялась.
— Думаю, Уильям отправил бы тебя спрашивать совета у Келли! — весело захихикала она и почесала собаку за ухом.
Рубен скривился. То, что Уильям и Кура вдруг стали добрыми друзьями Илейн, все еще смущало его. Однако сейчас его занимали другие вопросы. Один из них он едва осмелился задать.
— А что с его… состоянием? Я имею в виду, он симпатичный парень и в голове у него, судя по всему, не пусто. Но ведь он, без сомнения… инвалид. Он вообще способен?..
Рубен замялся.
Илейн с улыбкой погладила себя по все еще довольно плоскому животу.
— О да, папочка! Он способен!
Кура и Уильям приехали на свадьбу Калева Биллера. Хотя бы ради того, чтобы показать, что не в обиде на него. Для Куры это было важно по личным причинам. Для Уильяма — по деловым. Музыкальные аранжировки Калева очень нравились публике; они представляли собой идеальное сочетание классической и развлекательной музыки, современных мелодий и фольклора. Если они рассчитывают на продолжение «Шепота духов», то желательно наладить дальнейшее сотрудничество с молодым Биллером. И чтобы добиться своей цели, Уильям вовсю охмурял Флёренс Уэбер. Он прекрасно понимал, кто здесь держит в руках поводья будущего. Однако в день свадьбы Флёренс решила их отпустить. Она спокойно наблюдала за тем, как Калев взволнованно беседует с молодой пианисткой, которую привезли с собой из Бленема Уильям и Кура. Белокожая, со светло-русыми волосами, эта девушка была прекрасна какой-то особенной красотой и, похоже, воспринимала реальность лишь в гармонии с музыкой. В повседневной жизни она оказалась еще менее общительной, чем Кура. Мариса Клерк не просто отвечала на все вопросы «да» или «нет», она даже вопросов не замечала. Илейн она показалась довольно скучной, однако из рояля Биллеров Мариса извлекала почти неземные звуки. Диалог ее фортепьянной мелодии с пекорино Куры выходил на новые измерения. Музыка захватила даже Флёренс Уэбер, по милостивой просьбе которой музыкантши согласились показать свое искусство.
