Чем далеко ходить, прибегну к вашей же рукописи. Взгляните,например, на оба семейства господина Версилова (на сей раз позвольте уж мнебыть вполне откровенным). Во-первых, про самого Андрея Петровича я нераспространяюсь; но, однако, он — все же из родоначальников. Это — дворяниндревнейшего рода и в то же время парижский коммунар. Он истинный поэт и любитРоссию, но зато и отрицает ее вполне. Он без всякой религии, но готов почтиумереть за что-то неопределенное, чего и назвать не умеет, но во что страстноверует, по примеру множества русских европейских цивилизаторов петербургскогопериода русской истории. Но довольно о нем самом; вот, однако же, его родовоесемейство: про сына его и говорить не стану, да и не стоит он этой чести. Те, укого есть глаза, знают заранее, до чего дойдут у нас подобные сорванцы, акстати и других доведут. Но вот его дочь, Анна Андреевна, — и чем же не схарактером девица? Лицо в размерах матушки игуменьи Митрофании — разумеется, непредрекая ничего уголовного, что было бы уже несправедливым с моей стороны.Скажите мне теперь, Аркадий Макарович, что семейство это — явление случайное, ия возрадуюсь духом. Но, напротив, не будет ли справедливее вывод, что ужемножество таких, несомненно родовых, семейств русских с неудержимою силоюпереходят массами в семейства случайные и сливаются с ними в общем беспорядке ихаосе. Тип этого случайного семейства указываете отчасти и вы в вашей рукописи.Да, Аркадий Макарович, вы — член случайного семейства, в противоположность ещенедавним родовым нашим типам, имевшим столь различные от ваших детство иотрочество.
Признаюсь, не желал бы я быть романистом героя из случайногосемейства!
Работа неблагодарная и без красивых форм. Да и типы эти, вовсяком случае, — еще дело текущее, а потому и не могут быть художественнозаконченными. Возможны важные ошибки, возможны преувеличения, недосмотры. Вовсяком случае, предстояло бы слишком много угадывать. Но что делать, однако ж,писателю, не желающему писать лишь в одном историческом роде и одержимомутоской по текущему? Угадывать и… ошибаться.
Но такие «Записки», как ваши, могли бы, кажется мне,послужить материалом для будущего художественного произведения, для будущейкартины — беспорядочной, но уже прошедшей эпохи. О, когда минет злоба дня инастанет будущее, тогда будущий художник отыщет прекрасные формы даже для изображенияминувшего беспорядка и хаоса. Вот тогда-то и понадобятся подобные «Записки»,как ваши, и дадут материал — были бы искренни, несмотря даже на всю иххаотичность и случайность… Уцелеют по крайней мере хотя некоторые верные черты,чтоб угадать по ним, что могло таиться в душе иного подростка тогдашнегосмутного времени, — дознание, не совсем ничтожное, ибо из подростков созидаютсяпоколения…»
