и по-отечески потрепал светлые волосы принца, так похожие на мои.
— Я думал, что это пройдет, — слабым, лишенным эмоций голосом сказал Ганс. — Я думал, что даже хорошо, что я лишился водного тела — никто не будет удивляться моему подавленному состоянию. Я… я просто думал, что… поболит… и перестанет. Думал, что это как с обычными ранами и царапинами… но…
— Эх вы, ваше высочество, — вздохнул задумчиво Эрик. — Знаете, у целителей есть такое понятие, как сила тела.
— Да при чем здесь это… — огрызнулся Ганс, зажмурившись.
— Нет, вы дослушайте до конца, — осадил его маг. — Тело человека становится сильнее, справившись с болезнью. Вырабатывается сила, сопротивление, которое крепнет с каждым разом, с каждой перенесенной болезнью. Эта сила так же зависит от того, какой образ жизни ты ведешь и чем питаешься. Но наше эмоциональное тело ничем не отличается от физического. Чем чаще мы переживаем горе, тем скорее мы учимся с ним смиряться, тем быстрее мы излечиваемся раз от раза. Потому вам так плохо, мой принц. Вы жили очень счастливой жизнью, не привыкли к потрясениям и сложностям. Подумать только, сколько раз я стирал вам память, сколько раз затуманивал ваш взор по приказу Ласлы…
Распахнув глаза, Ганс приподнялся и уставился на мага с ужасом. А тот, с грустной улыбкой развел руками.
— Предатель, — прошипел принц. — Так это ты…
— Будь моя воля — я бы ничего от вас не прятал, — ответил обезоруживающе Эрик. — Да и ни год назад, ни десять лет назад, ни даже двадцать лет назад вы не смогли перенести правды. Не смогли и сейчас. Думаете, за столь долгое время вы ни разу не находили ответы на свои вопросы? Как бы ни так. Случайности много раз давали вам разгадку. И каждый раз вы впадали в отчаяние, и каждый раз я давал вам спасительную микстуру забвения. Порой вы даже сами просили меня об этом.
Взгляд Ганса от этих слов потух, и он опустил голову обратно на плитки, смяв маки и закрыв глаза.
— Тогда сделайте милость, — попросил он, — избавьте меня ото всего этого еще раз.
— Уже не могу, — ответил Эрик. — Потому что это будет противоречить вашему желанию знать правду.
— От меня все равно уже ничего не осталось, — ответил принц, обломив стебель ближайшего мака и повертев его в руках. — Мне нечем заплатить тебе за еще один контракт.
— На самом деле есть, — ответил Эрик нехотя.
— Это ведь не было случайностью? — спросил Ганс голосом, совершенно лишенным эмоций. — Ты решил убить меня намеренно? Почему?
— Я не убиваю вас, мой принц, — неожиданно улыбнулся Эрик, запрокинув голову и посмотрев в невидимое для меня небо. — Напротив, вы, возможно, станете бессмертным. Ну, в каком-то вроде. Все будет зависеть от человека, который придет сюда через несколько лет.
— Вы уже второй раз упоминаете об этом странном незнакомце, — вздохнул Ганс. — Ну и? Что же вы решили забрать у меня еще?
— Вашу душу, — сказа Эрик спокойно. — И ваш облик. Тоесть — все, что у вас осталось. Уверяю, они пойдут на благое дело. Что скажете?
— А если я откажусь? — спросил Ганс. — Если я назло вам сейчас возьму и откажусь? Да, вряд ли я смогу стереть себе память у какого-нибудь другого мага… но ведь есть и другие способы обо всем забыть и ни о чем не тревожиться.
— Тогда ваша сестра умрет, — ответил Эрик.
— Ты еще и смеешь угрожать мне, мразь? — зарычал Ганс, распахнув глаза и с ненавистью уставившись на мага.
— Нет, — покачал головой тот с самым серьезным лицом. — Я всего лишь предупреждаю.
— Зачем ты все это делаешь? Что ты затеял, мраков энох?
— Я расскажу, — кивнул Эрик. — Но только потому, что вы все равно все забудете. А теперь успокойтесь и слушайте.
— Хорошо, — поморщился Ганс. — Давай, убеди меня. Я должен знать, за что я заплатил такую ужасную плату и во что ты меня втянул.
— Когда энох заканчивает ритуал, — начал Эрики, — и приходит просить благословения у последних двух богов — двух великих птиц — ему дарят подарки. Каждый из богов дает что-то свое. Кто-то артефакты, кто-то — услуги, кто-то — особые силы или привилегии. По больше части они стандартные, но… в моем случае боги на подарки были весьма щедры. И бабочка, богиня роз, подарила мне гадание. Любой вопрос — и я бы увидел десять вариантов будущего — самые вероятные.
— Десять вариантов? — удивился Ганс. — Но разве будущее — не линейно?
— Вовсе нет, мой принц, — покачал головой Эрик. Если в целом — оно похоже на дерево. От ствола отходят ветки, от веток — ветки поменьше, и так до бесконечности. Обычно, когда предсказывают будущее, берут десяток вариантов и выбирают из них самый распространенный — они по большей части совпадают. И вот в тот момент я попросил у богини роз посмотреть будущее твоей сестры. И все десять вариантов показали ее смерть. Причем во всех десяти вариантах смерть была страшной, болезненной и жестокой.
Ганс зажмурился и, совсем забыв об обиде, вцепился в руку Эрика. Маг сжал его пальцы и ухмыльнулся краем рта.
— Ты же знаешь, я люблю твою сестру, — сказал маг, будто извиняясь. — Я… много думал. Много гадал. Много лазал в будущее и пересмотрел много вариантов. И я выбрал из всех вариантов наилучший, пусть и не самый счастливый и не самый легкий. И не ты один все поставил на кон. Я вряд ли проживу намного дольше тебя. А двое других, кто тоже решили играть в эту мою игру — последнюю игру, ставка в которой не просто жизнь принцессы Ласлы, а много больше — уже лишились своих жизней.
— А мою судьбу ты видел? — спросил Ганс. — Если я откажусь, что со мной будет?
— Пятьдесят на пятьдесят, — покачал головой маг. — Либо убийство, либо самоубийство. Как я не искал — будущего, в котором вы остались бы живы, я так и не нашел.
— Тогда я согласен, — принц грустно, устало улыбнулся.
— Тогда возьмите, — Эрик вручил принцу один из маков. — Пускай этот цветок станет печатью нашего контракта. Ведь забвение — оно как маки. От аромата кружится голова, а съев семена можно забыть обо всем. Однако сегодня вы последний раз видите этот цветок. Завтра я отправлю их на хранение вашим друзьям от вашего же имени — до поры до времени. И заберу частицу вашей души как залог, чтобы пустить ее на одно важное дело.
— А что делать мне? — спросил Ганс. — Я могу хоть чем-нибудь еще помочь?
— Наслаждайтесь жизнь, мой возлюбленный принц, — улыбнулся ему
