с комбинациями жидкого водорода с различными другими сжиженными газами, когда узнал новости о трагической гибели Мерто. Эта новость дошла до меня с запозданием на четыре месяца.
Вы должны помнить, что лаборатория Мерто сгорела дотла и его обугленное тело было найдено в ней. Исследователь не смог выбраться из огненной ловушки. Предполагалось, что некоторое из супервоспламеняющихся топлив, которые он использовал в образцовых ракетах, загорелось. Его прежний сотрудник в экспериментах, доктор Ричард Браун, погиб в лаборатории при сходных обстоятельствах.
Конечно, я был потрясен смертью Мерто, но она не заставила меня подумать об отказе от исследований. У меня не было подозрений, что его смерть может быть не случайной. Но я скажу, что теперь я совершенно уверен, что смерти Анри Мерто и Ричарда Брауна не были случайными. Вы поймете, как я пришел к этому заключению.
В то время моей единственной реакцией была скорбь. Но трагедия лишь подстегнула меня в моем исследовательском энтузиазме. Я не могу сообщить все детали своей работы, но могу сказать, что я пришел к выводу, что у жидкого водорода были недостатки, которые перевешивали его преимущества, и я начал делать тесты различных комбинаций жидкого кислорода, спирта и других веществ.
Но приблизительно два месяца назад я начал активную переписку с одним американским физиком, активно исследующим тему космических полетов. Этот ученый, доктор Винн Харрис из Детройтского научного колледжа, заинтересовался возможностью проектирования маленьких космических ракет, способных достигнуть Луны, и заинтересовался работами Мерто. Я ответил, упоминая мое исследование топлив ракеты, и мы продолжали активную переписку некоторое время.
Две недели назад я издал в майском номере Журнала Ассоциации Поощрения Науки, короткую статью, суммирующую настоящее положение работ по вопросу о космической ракете, и упомянул, помимо более ранних работ Брауна и Мерто, мои собственные работы и эксперименты доктора Винна с топливами ракет. Это было первым обнародованием моих работ…
Сегодня вечером, около десяти часов, пять часов назад, на момент написания этих строк, у меня был гость. Как вы знаете, я все еще живу и имею свою частную лабораторию в старом особняке Мелфордов, возле школы. Помещение я делю с Барнеттом, моим ассистентом. Я был в своей лаборатории, когда услышал дверной звонок, и через мгновение Барнетт принес мне визитку абсолютно незнакомого мне человека, по имени господин Петер Небо.
Я разрешил впустить его. Гость оказался человеком весьма своеобразной внешности: приземистым, коренастым, одетым в одежду хорошего качества, которая смотрелась на нем просто ужасно. Его темные волосы были коротко подстрижены, и лицо, руки были белыми и бескровно выглядящими, как если бы человек вышел только что из долгого заключения в сырой темнице. У него были странные, лишенные выражения бледно-зеленые глаза.
Когда Петер Небо вошел в комнату, я поднялся, чтобы встретить его. Но Мэнни, мой маленький терьер, который мирно дремал под моим столом, неожиданно ринулся на гостя, неистово гавкая и скаля зубы. Я попросил Барнетта увести собаку, затем предложил господину Небо стул и, когда он уселся, спросил, что я могу сделать для него.
Его бледно-зеленые глаза на мгновение уставились на меня со специфическим оценивающим выражением прежде, чем он заговорил. Его голос был глубоким басом, необычно резонансным, и он говорил как-то странно, механически и без выражения.
— Доктор Мелфорд, я должен выполнить странное поручение, которое имеет непосредственное отношение к вашей статье про топливо для ракет, опубликованной недавно в журнале Ассоциации Поощрения науки.
— Вы не репортер, желающий получить от меня комментарий? — спросил я.
На репортера мой посетитель походил мало.
Господин Небо покачал головой.
— Нет, но я и некоторые мои партнеры очень интересуемся этой статьей. Особенно той ее частью, где вы заявили, что ваша работа про топливо могла бы существенно помочь в запуске космических ракет к другим планетам. Верно?
— Да. Конечно, вся моя работа не более чем частный эксперимент, но если бы эффективные топлива были созданы, то они, несомненно, дали бы возможность для успешных запусков космических ракет.
— Именно этого вы добиваетесь? — настойчиво переспросил Питер Небо. — То есть вы пытаетесь создать топливо для космических ракет?
— Я ищу подходящий состав такого топлива. Но каков ваш интерес, господин Небо? Говорите, что вы не репортер?
— Вы поймете мой интерес, — ответил гость, — если я сообщу вам, что вместо вашей Ассоциации Поощрения Науки я представляю менее известную организацию, которую можно было бы назвать Ассоциацией Торможения Науки.
— Ассоциация Торможения Науки? — Я был озадачен. — Это шутка?
— Хорошо, уточню: для торможения определенной области науки, — исправился гость. — А именно: исследований в области создания космической ракеты, которое могло бы когда-нибудь привести к внеземным путешествиям и полетам к другим планетам. Наша Ассоциация неизменно настроена против таких полетов.
— Но почему? — спросил. — Ваши возражения являются теологическими?
— Я не в праве объяснять полностью причины нашей позиции, — ответил он все тем же механическим голосом. — Но я скажу, что мы убеждены, что человек проиграет, а не извлечет пользу от контакта с иными мирами, если это когда-либо станет возможно. Мы — одним словом, земные изоляционисты.
— Это, конечно, необычная точка зрения, — сказал я. — Но я не в состоянии понять, какую связь это имеет с моей работой.
— Связь очевидна. Вы, экспериментируя с топливами, которые могли бы использовать космические ракеты. Наше общество настроено предотвратить межпланетные путешествия. Поэтому мы просим, чтобы вы оставили свои исследования в этом направлении и уничтожили все результаты своих исследований.
Наглость незваного гостя потрясла меня до глубины души. Я вскочил на ноги.
— Кто позволил вам даже помыслить выдвигать такие требования! Требовать, чтобы ученый бросил свои исследования, потому что у вас есть ряд странных идей, свидетельствующих о том, что вам пора на прием к врачу!
— Вы отказываетесь? — голос таинственного посетителя не выражал никаких эмоций. Это рыбье равнодушие раздражало меня все больше и больше.
— Конечно, я отказываюсь! Что заставило вас подумать, что я брошу работу десяти месяцев из-за ваших бредовых идей?
Бледно-зеленые глаза уставились на меня.
— Это не совсем просьба, — ответил он. — Это ультиматум.
— Ультиматум? — воскликнул я, и он кивнул.
— Да, это серьезно. Наша Ассоциация не лишена власти, и мы готовы применить силу, если это необходимо.
— Вы угрожаете мне? — поинтересовался я, и Питер Небо снова спокойно кивнул.
— Я угрожаю. Если вы не оставите исследования топлива ракет немедленно и добровольно, мы применим силу, чтобы остановить их. Вы согласны оставить эту работу?
— Господин Небо, — прорычал я, — я даю вам одну минуту, чтобы оставить этот дом. Если вы не сделаете это го, то я вызову полицию. Мне препятствует сделать это немедленно лишь сострадание, ибо я
